Дело его жизни

Заслуги одного человека

Если спросить наших современников, жителей Белгородской области:

Знаете ли вы имя А. М. Топоров, многие скажут, нет. А ведь этот выдающийся человек, писатель, публицист, педагог, краевед, автор единственной в своем роде книги « Крестьяне о писателях» и просто наш земляк.

Его деятельность была настолько интересно организована, что невольно хочется узнать больше об этом человеке, о том как он жил и работал, каких результатов добился.

Литературные и общественные заслуги Адриана Митрофановича Топорова настолько значительны, что даже после его кончины о его творческом наследии не перестают говорить на страницах ряда центральных и региональных газет и журналов.

Новизна исследовательской работы заключается в том, что предметом исследования избрана мало изученная тема. В советский период о А. М. Топорове не писали, так как он был жертвой репрессии, о таких людях не то, что писать говорить было опасно. А после реабилитации к этому материалу взоры белгородских исследователей обращались мало. Наверное, потому что последние годы своей жизни провел на Украине, в городе Николаеве.

При написании работы нами были использованы материалы личного архива Топорова находившегося в Белгородском Литературном музее, материалы научной библиотеке города Белгорода. Воспоминания о Андриане Митрофановиче, которые предоставляет его внук Игорь Германович Топоров.

Книги Топорова « Крестьяне о писателях» и «Я учитель».

Избранные методы исследования: сравнение, анализ синтез, обобщение.

« Мои академии»

Адриан Митрофанович Топоров родился 5 сентября 1891г. в Селе Стойло Курской губернии – сейчас Белгородской области – в семье крестьянина – бедняка. В журнале «Знамя» в своих воспоминаниях Топоров так пишет о своем родном доме: « Хата наша была удивительная: она горела три раза и, как Неопалимая купина, не сгорала дотла. Оставался скелет, который подновляли и превращали в новую хату, не изменяя ее плана. Вся площадь жилья составляла метров 36, а население -15душ! Пол в хате набивали из мела и сверху присыпали слоем земли. Никакой вентиляции наша хата не знала, а зловоние от лохани, ребят, ягнят иногда и поросят и телят – спирало дыхание. Но к этому привыкли, и никто из жильцов не думал, что в крестьянской хате может быть иначе». В 9 лет – начал работать в поле. Учительской школе.

В газете «Ленинская смена», в статье Ю. Чубукова «Учитель из «Майского утра», мы нашли объяснение такому количеству людей в семье. «Мой отец и дядя не «делились» - жили вместе, в одной избе. У дяди было восемь детей, у отца – семь. Зимой в нашу хатенку еще поселялась овца с ягнятами. Теленок тоже был непременным членом семьи. Спать ложились вповалку – и двуногие, и четвероногие. Когда я подрос, то услышал, что встречается на свете такое чудо - грамотные люди. В нашем селе их не было. И школы тоже не было. Мы с матерью упросили отца отдать меня в церковно – приходскую школу в селе Бродок. Это в шести верстах от Стойла. Заведовал школой и был в ней единственным учителем дьякон Михаил Аушев. В трезвом виде это был жестокий человек. Он драл нас за уши, бил линейкой и ставил на колени на горох или гречиху. Часто отбирал принесенные из дому краюхи хлеба (все наше дневное пропитание) – оставлял без обеда. Но навеселе отец Михаил бывал совсем другим. В такие дни занятия отменялись. Дьякон пел чудесным бархатным баритоном оперные арии и учил нас петь. А поскольку веселые дни у дьякона бывали чаще трезвых, он научил нас хорошо петь. Причем петь по нотам. Он познакомил нас с Глинкой, Чайковским, Бетховеном. Когда я окончил школу, дьякон пришел к отцу: «Толк из Адриана может выйти. Учить надо». Но, отец фанатически религиозный и дикого нрава человек, был непреклонен: «Хватит!» А мать шептала мне: «Уходи, сынок, из этого провалища, учись! Побираться пойду, а прокормлю тебя!»

Через год отец умер, и я поступил в Каплинскую второклассную учительскую церковноприходскую школу того же Старооскольского уезда». Сам Адриан Митрофанович писал об учебе в книге «Я - учитель»: «Мечтал ли я тогда об учительском поприще? Вряд ли. Тянуло ли меня к знаниям? Пожалуй, и этого нельзя сказать. Любознательность, конечно, была, но наставники наши делали все, чтобы убить ее на корню. «Светских» книг мы почти не читали, о газетах и журналах понятия не имели. Нас не учили думать, а учили верить, воображение преследовалось, поощрялась только память. Даже арифметические правила надо было запоминать без рассуждений, как молитву»

В газете «Южная правда» помещен рассказ-быль А. Топорова, где он так вспоминает то время: « В учительские второклассные школы принимались недоросли из привилегированных сословий, часто – верзилы с усами, за тупоумие изгнанные из реальных, городских и духовных училищ, семинарий и гимназий да дети сельских торговцев и служащих. Изредка попадались и смышленые ребята из бедных крестьян. Осенью 1905года и я очутился в Каплинской бурсе. Воспитанники ее, кроме местных, жили в общежитии. Там же и питались». «Я сразу был принят солистом в хор училища. Хор этот богачи приглашали петь на свадьбах и похоронах и платили за это. Таким образом, я зарабатывал себе на жизнь и учебу».

«Учитель из «Майского утра». Весной 1908г. Топоров получил свидетельство на звание учителя школы.

«Как наставник, Адриан Топоров вошел в класс осенью 1908г. Сам сын крестьян, он всем сердцем полюбил любознательных деревенских ребятишек. С удовольствием читал им вслух произведения художественной литературы. Это обычное для учителя-словесника дело А. Топоров исполнял талантливо, будучи убежденным, что учитель непременно должен быть мастером выразительного чтения, не говоря уже об его обязательном умении отбирать для чтения вслух литературные произведения в соответствии с подготовленностью каждой категории учащихся. А для этого учителю необходимо хорошо знать своих подопечных, их вкусы и запросы». Каким же образом, выходец из крестьянской семьи, пусть даже получивший образование приобрел энциклопедические знания? В газете «Смена» опубликованы воспоминания А. Топорова под названием «Я – из Стойла» в которой Адриан Митрофанович рассказывает о человеке, сыгравшем большую роль в его судьбе. «В 1910г. В Старом Лещине (Курская губерния) я познакомился с семьей мелкопоместного, обедневшего дворянина и революционера – народника Леонида Петровича Ешина. Поражала его энциклопедическая эрудиция. Он близко знал Н. К. Михайловского, П. Л. Лаврова, В. Г. Короленко и многих других ученых, публицистов, художников, драматических и оперных артистовГотовясь к адвокатуре, он проштудировал речи выдающихся русских и зарубежных судебных и политических ораторов и сам блистал красноречием. Отлично рисовал масляными красками и акварелью, изумительно читал и декламировал, играл на сцене, пел, танцевал, писал фельетоны, очерки, статьи для газет. Я перенимал у него элементы искусств, ясно сознавая их насущную необходимость в культурно-просветительской работе в народных массах. Только в семье Ешиных я понял, для чего на свете писались и пишутся книги. Эта семья заразила меня благородной, неистовой любовью к науке и искусствам. Заботясь о моем серьезном образовании, Леонид Петрович говорил:

Ты бедняк. Средств у тебя нет для продолжения учения в гимназии, реальном или городском училище. Ты не клирикального рода-племени. Значит, в духовные учебные заведения вход тебе закрыт. Да и возраст не тот. Остается для тебя один путь: самообразование и дальше – народный университет имени Шанявского. Туда тебе и надо держать курс. Читай, учись, готовься. А там видно будет. Он составил план моего чтения и указал все разумные методы работы над книгой». А вот что писал уже сам Адриан Митрофанович об образовании (Я – учитель): « Мы иногда недооцениваем возможностей самообразования, хотя всякое образование, прежде всего «само», ибо научить человека ничему нельзя, он может только научиться, научить себя. Никто не гнал меня, надо мною не висели оценки, зачеты, экзамены, а мне трудно даже перечислить труды ученых и мыслителей, которые не просто прочитал я, но проштудировал самым добросовестным образом. Среди них были сочинения Дарвина, Тимирязева, Моргана, Костомарова, Ключевского, Мечникова, Пирогова, Сеченова, Спенсера, Бокля, Плеханова, Михайловского, Лаврова, Бебеля, Песталоцци, Ушинского, Локка, Руссо, Коменского и, разумеется, книги Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Писарева и десятки иных. О художественных произведениях уже и не говорю: я «проглотил» их без счета!. Учитель – это отчасти артист, по самому роду профессии он оратор и должен правильно, живо, красиво говорить и читать. И я, сколько позволяли силы и способности, начал учиться ораторскому искусству. Добыл книгу «Школа чтеца, изучал сборники речей знаменитых адвокатов и политических деятелей – Кони, Плевако, Жореа, Линкольна. Сам себе давал уроки выразительного чтения, запираясь часами в своей комнате»[9] Добавим к этому природные трудолюбие и фанатическую увлеченность своим делом, стремление отдать всего себя людям. Ешин уговорил А. Топорова на переезд в Сибирь, он же ввел его в интеллигентские круги Барнаула, одного из крупных культурных центров Сибири, пристрастил его к литературе, журналистике, театру и музыке. В Барнауле он жил 2 года (с 1912 по 1914гг. ) «Вел уроки в Петропавловской начальной школе города Барнаула, а затем до 1932г. В селе Верхнее - Жилинском Алтайского края».

Познакомившись с детством А. М. Топорова и его «Академиями», невольно проникаешься чувством уважения к этому человеку. Нам сейчас кажется подвигом, что ходить в школу нужно было за 6 верст каждый день пешком, да еще и частенько, оставаться без обеда, потому что его отбирал дьякон, а еще и телесные наказания присутствовали в этой школе! Какой же была тяга к знаниям у этого ребенка, чтобы пройдя через всё это. После окончания церковно-приходской школы он продолжает образование в Каплинской учительской школе. Он поступил туда, не имея никакой материальной поддержки ( т. к. отец умер , мать осталась одна с детьми и, пеньем в хоре зарабатывал себе на жизнь и образования). А ведь ему тогда и 17 лет не было. Просто поражает его целеустремленность.

А когда читаешь о самообразовании, не перестаешь удивляться его трудолюбию и силе воле. Можно с полной уверенностью сказать, что этот человек сотворил себя сам, и его поразительная энергия и трудолюбие были настолько заразительные, что окружающие его люди, дети и взрослые, невольно «заряжались» его оптимизмом, трудолюбием, тягой к знаниям.

В Сибири

«В Сибири Адриан Митрофанович работал учителем на протяжении 20 лет. С 1915 г. Преподавал в начальной школе села Верх-Жилинское Косихинского района Алтайского края, где вместе с односельчанами организовал известную комунну «Майское утро», в которой преподавал и вел просветительскую работу по 1932г. »

Что же скрывается за скупыми словами «просветительская работа»? Ответ мы нашли в «Литературной газете» в статье Владимира Глотова «Что сумел сделать Топоров? Попробую просто перечислить. Кроме того, что учил детей и обучал крестьян, Топоров создал в коммуне струнный оркестр и хор. Топоров собрал и привез расхищенную при пожаре церковную библиотеку. Сам он неплохо рисовал и лепил, жена его учила детей и взрослых вышиванию. Но, конечно, главное – чтение. То, что захватило на много лет и самого Топорова, и крестьян». «С 1924года собранные Топоровым отзывы простых людей о творчестве тогдашних писателей стали печататься в газетах и журналах, а позже увидела свет книга « Крестьяне о писателях». Это издание вызвало настоящую бурю откликов в печати. Максим Горький, прочитав в журнале «Сибирские огни» собранные Топоровым о гремевшем в то время романе Зазубрина «Два мира», прислал письмо автору этого произведения: «Интереснейшую беседу слушателей о книге я читал, захлебываясь от удовольствия». Казалось бы, заслуги этого человека неоспоримы, но вместе с успехом пришли и неприятности. Не всем нравилось, что сельский учитель, выходец из крестьян с минимальным образованием читает крестьянам произведения классиков русской и зарубежной литературы. А потом еще эти же крестьяне смеют обсуждать и сравнивать различные произведения. В прессе появились статьи, ругающие Топорова, обвинения, касающиеся не только книги, но и профессиональной деятельность и учителя из коммуны «Майское утро».

Игорь Топоров, внук писателя так пишет об этом промежутке жизни своего деда:

«Он был бойцом до самой смерти. Отсюда – селькорство или же, наоборот – селькорской юности окреп и закалился характер бойца!. Не останавливало его никогда то, что он часто был неудобен власть имущим. Во время читок литературных произведений крестьянам он запросто мог сказать, что в основной своей массе советская литература и в подметки не годится литературе классической. И, наверное, только он и мог в те смутные времена читать детям на уроках и заучивать с ними, наизусть, стихотворения Мережковского, Есенина и превозносить им как бессмертные – творения будущего Нобелевского лауреата Ивана Бунина, а в те годы практически запрещенного политэмигранта из Парижа. Не боялся заступаться в те мрачные годы за людей, находящихся на подозрении у органов. Так, на Алтае до сих пор вспоминается история, имевшая место там, в 20-е годы, когда заступничество Адриана Митрофановича спасло от смерти арестованного чекистами и обвиненного в государственной измене известного публициста и учителя Кравцова. Там же на Алтае он активно сопротивлялся раскулачиванию тех людей, о которых он доподлинно знал, что они нажили свое богатство честным и упорным трудом. Не случаен потому, например, вывод членов карательной экспедиции в коммуну из барнаульского колхозсоюза: «Чтением литературы, тоскливыми скрипичными мелодиями Чайковского и Римского-Корсакова учитель Топоров расслабляет революционную волю трудящихся и отвлекает их от текущих политических и экономических задач». Во многом из-за этих черт характера А. Топоров вынужден был в 1932 году под давлением районных и краевых властей покинуть столь любимый им Алтай. Гонениям и преследованиям он подвергался, работая в уральском городке Очер». Сноска И. Топоров «Воспоминания о деде» « В городе Очере Пермской области Топоров работал учителем и одновременно учился в Пермском педагогическом институте. О том, как ему жилось в г. Очер, красноречиво повествует статья Л. Сосновского «За советского учителя»: «Двух учителей Очерской средней школы – Топорова и Лебедева - выбросили из школы, выбросили из квартир, пытались выслать из района, выбросили из педагогического института (они учились заочниками и уже близки были к окончанию вуза), ославили в местной газете контрреволюционерами, белобандитами, авантюристами. Сейчас оба они восстановлены на работе» Восстановить - то на работе восстановили, но, можно себе представить, как трудно было работать после таких обвинений на прежнем месте работы. И Топоров опять меняет место жительства. В подмосковном городе Раменское 17 мая 1937г. Адриан Митрофанович и был арестован. С 1937 по 1943 г. г. А. М. прошел и «сталинские университеты» - 6 пересыльных тюрем и 2 исправительно-трудовых лагеря. Чудом выжил, но остался и дальше верен себе.

Как мы видим из биографии этого человека, он никогда не искал легких путей. Приехав в Барнаул, начал работать в школе, у него появились друзья, знакомые, казалось, жизнь наживается, но он отправляется в далекое село Верхнее – Жилинское, начинает работать в коммуне «Майское утро», он начинает все с нуля. На новом месте у него нет друзей и знакомых, нет ничего, от чего можно было бы оттолкнуться в педагогической деятельности. Сама школа, оборудование, библиотека, - это все появилось при его участии и с помощью его упорства и терпения. У учителя хватало времени и сил не только на детей, но и на взрослых. Ведь вечерами, после уроков, он устраивал читки художественных произведений для взрослых, и не просто читал книги, крестьяне горячо обсуждали прочитанные произведения. Результатом этих вечерних чтений стала знаменитая книга «Крестьяне о писателях», которая уже вошла в сокровищницу русской литературы, как единственная в своем роде.

Особенности педагогической деятельности А. М. Топорова

В статье из «Вечернего Николаева» под названием «Рассказ о большой жизни» автор пишет: « А. М. Топоров оставил глубокий след в истории школы и культурно-просветительной работе в Сибири. Меньше всего читатели знают А. М. Топорова как страстно влюбленного в свое дело учителя, поборника новой школы. Между тем, в целом ряде сибирских и центральных журналов и газет им опубликованы в 20-х – 30-х годах сотни статей на волнующие, злободневные темы, находившие живой отклик передового учительства, всей советской общественности». В чем же состоит загадка Топорова как учителя? В чем секрет его методики и авторского подхода к ученикам? Еще одна статья в газете, в которой автор приводит слова Топорова об образовании « Слова нет, у наших ребят много хорошего в учебе, труде, спорте. Но у большинства их мне не нравится одно: уж очень мало они занимаются искусствами. Мало и плохо поют, не играют на сцене и на музыкальных инструментах, не учатся красиво говорить и декламировать, не рисуют, не лепят, не выпиливают, Что же из этого выходит? Да то, что у ребят душа черствеет, грубеет» Как же сам Топоров реализовывал на практике то, к чему он призывал? Из воспоминаний А. М. Топорова: «Ученые-криминалисты уверяют, что наименьшее количество уголовных преступлений совершают люди из мира искусств. Мне кажется, что этот факт – могучий аргумент за то, что искусства воспитывают человека не только эстетически, но и этически. И это вполне понятно. Творцы искусства пребывают во власти возвышенных, благородных, гуманных мыслей и чувств, которые становятся их второй природой.

Величайшее значение я придавал всемерному внедрению элементов искусств среди юношества. Школа без искусств – мертвый дом. Это мое credo. Мои ученики рисовали, лепили, моделировали, делали аппликации, изучали ноты, пели в хоре, в дуэтах, трио, соло; играли на разных струнных музыкальных инструментах (в их числе – и на скрипках); вышивали, инсценировали рассказы, декламировали поодиночке и коллективно, ставили спектакли дома и в соседних школах, выступали с публичными докладами, устраивали конкурсы на лучшего чтеца и декламатора, литературные суды и споры, читки художественных произведений и критику их; выпускали школьные стенгазеты и журналы. » Л. Сосновский в статье «Очер – это далеко» так говорит об этой области деятельности заслуженного учителя: «Топоров много делал и для музыкального развития учащихся своей школы. Будучи любителем музыки, он создал из учеников своей школы (в Сибири) прекрасный оркестр. Даже районный центр не имел такого оркестра. И когда в районе происходил съезд или конференция, на открытие приглашали оркестр Топорова. Оркестр в сельской начальной школе – очень редкое явление и сейчас, тем более 10 лет тому назад». И Библиотека, и театр, и оркестр, и хор - все это детища Адриана Митрофановича, созданные им вместе с детьми в глухой таежной деревне. Он не был голословен, когда призывал к обучению средствами искусства, он сам это сделал, в условиях далеких от идеальных и сам увидел пользу такого воспитания. В статье Юрия Чубукова «Учитель из «Майского утра»» есть воспоминания Топорова. В которых отражен еще один аспект его деятельности – трудовое воспитание. «У нас было то, что сейчас называют производственным обучением. Оно родилось непроизвольно, естественно. Дети коммунаров в свободное время посильно трудились вместе с взрослыми, изучали машины, агротехнику. В этом мне помогали агроном и механик коммуны»

Теоретическая учеба ребят связывалась с трудом, играми и физкультурой. ТРУД БЫЛ ОСНОВОЙ УЧЕБЫ И ВОСПИТАНИЯ. Иначе не могло и быть. А когда коммунарскую школу реорганизовали в школу крестьянской молодежи (ШКМ), ребятам выделили особое многоотраслевое сельское хозяйство с подсобными мастерскими. Школьники сами управляли этим хозяйством. Разумеется, под руководством учителей (их было уже трое), родителей и агрономов.

Я не стремился в угоду модам механически увязывать неувязуемое, притягивать за волосы труд к теоретическим урокам.

Как и всякий критически мыслящий педагог, я знал, что любая наука имеет свою логику, располагает материал в строго определенной последовательности, соблюдая принцип «ОТ ПРОСТОГО К СЛОЖНОМУ». Я и поступал так: если теоретический материал очередного урока подходил к очередному уроку труда, то эти уроки я сочетал. Если же органической увязки между ними не находилось, я вел изучение материалов раздельно – по программам.

А еще огромное внимание чтению! «С ребятами мы читали и разбирали детские книги. Это очень обогащало речь детей, будило их мышление. Даже у самых забитых ребятишек появилась смелость, развязались языки. Главное чего я добивался от учеников, - самостоятельность мышления. Но для этого надо было уметь «душу потрясти». Как мог, я старался это сделать. И в каждом ребенке открывалось что-то заветное, какая – то крупица человеческого таланта, спрятанная глубоко в душе». [20]

«Если вкратце, то с его слов, девизом учительской работы было «КТО ИЩЕТ – ТОТ ВСЕГДА НАЙДЕТ». И он искал и искал. К примеру, в 20-х годах по всей стране гремел «американский» метод обучения детей речи, т. е. целыми словами. Кто не был согласен с ним, автоматически попадали в разряд контрреволюционеров. А краски тогда были всего две: белая и черная. Казалось бы – промолчи и делай по-своему, а еще лучше – делай, как все. Не таков был Адриан Митрофанович Он усовершенствовал предыдущий метод «звуковки», и его правильность до хрипоты отстаивал на краевой и районных учительских конференциях, называя американку не иначе, как шарлатанством. Свою правоту он доказал – районная комиссия с изумлением обнаружила, что дети у Адриана Митрофановича учатся читать и намного быстрее, и делают это на порядок лучше. Зато сам он на много лет вперед получил ярлык «КР». Сам писал о своем учительском кредо в мемуарах: «А в школе «Майского утра» - благодать! Но плохо было только то, что на одного меня навалили все классы. Года два я занимался с четырьмя классами. Потом – с пятью, с шестью! Ребят, окончивших первую ступень и хотевших учиться дальше, девать было некуда. Школ повышенного типа не хватало. Волей-неволей я двигал учеников дальше: жалко бросать их! Занимался в две смены: по два-три класса в каждой. Такая быль не считалась диковинкой.

Но, несмотря на перегрузку, я не горевал, пользуясь удобствами, облегчавшими работу: все ученики дома, всегда вот тут. Я мог начинать и кончать занятия, когда мне вздумалось. Любой кусок времени не пропадал. Допустим, я был на районном съезде. Вернулся. До вечера – еще час, полтора. Бью в гонг – и ребята в школе. Я занимаюсь. В деревне этого не сделал бы.

Мои ученики правильно и вовремя питались, спали, гуляли, играли, готовили уроки. Не теряли времени на долговременные походы в школу и обратно. Число учебных дней в году не сокращалось». Да, дети, их жизнь была подчинена порядку, режиму, а вот жизнь самого учителя при такой нагрузке, похоже, не делилась на работу и дом. Он всецело посвящал самого себя работе и детям, за что дети и взрослые платили ему любовью и уважением. Коммунары помогали всем, чем могли: «Жмыхе будем сидеть, а школу обиходим!» Как не бедны были, а в первый же год купили для детей учебники, бумагу, чернила, карандаши.

Недавно ученые Сибирского отделения Академии наук СССР подготовили и издали сборник «Школа и учительство Сибири». В нем подобно говорится и о школе «Майского утра», приводятся цифры, которые я, если и знал, то основательно подзабыл. Начиная с 1927 года школа официально числилась в сети Наркомпроса. И вот источники ее годового содержания: госбюджет и районный бюджет – 459 рублей, средства самой коммуны – 829 рублей. То есть действительно крестьяне не жалели на просвещение средств. Каким авторитетом должен был обладать учитель А. М. Топоров, каким уважением пользоваться, чтобы крестьяне из своего скудного бюджета выделяли деньги для школы.

Итак, что же мы узнали о педагогической деятельности Топорова:

Он учил детей читать и разбирать художественные произведения, формировал самостоятельность мышления.

Его педагогика была теснейшим образом связана с искусством.

Труд был основой учебы и воспитания

Главным в своем труде он считал интересы детей, даже если его мнение расходилось с общепринятым он отстаивал интересы своих учеников, Основным критерием в отборе методов обучения и воспитания были доступность и польза детям.

Преданность своему делу до самоотречения.

Тема нашей работы, посвященной педагогу, не является совершенно новой: об учителях написано немало. Но эта тема неисчерпаема, как неисчерпаемы возможности совершенствования самой работы по формированию, воспитанию человека. И, думаю, что авторы еще много-много, раз будут пытаться сказать новое слово о благородном труде учителя, воспитателя, чтобы отдать должное одной из древнейших на земле и вечно необходимых профессий. По своим целям и особенностям подлинный учительский труд- это всегда творчество, так как работа с детьми не терпит шаблона и штампа. Нам хотелось в своей работе показать образ настоящего мастера педагогического труда, честного и ответственного человека, который смог в нелегкое время тоталитаризма, царившего в нашей стране сохранить свое честное имя, свои взгляды и идеалы. Работая в коммуне «Майское утро» Топоров смог привить любовь к литературе не только детям, но и взрослым. И пусть в его адрес высказывались не самые лестные слова, касающиеся его недостаточной компетенции и образованности. Щедрость души, любовь к детям, готовность отдавать все свои силы их развитию составляют обязательное основание для профессиональной деятельности учителя. Если эти качества есть, профессиональные качества и умения могут творить чудеса, а если их нет, то никакое образование не поможет. Даже противники Андриана Митрофановича признавали успехи его воспитанников. А тот факт, что взрослых людей, занятых сельскохозяйственным трудом, (этот труд не знает праздников и выходных), он смог увлечь литературой, да еще и научить обсуждать литературные произведения, говорит сам за себя. Редкий, особенный человек был наш земляк, и он заслуживает того, чтобы его имя было так же на слуху как имя других достойных педагогов нашей страны.