Понять себя

Понять себя.

«Главная штука ведь в чем? Когда кого любишь, никакими силами никто не заставит тебя верить, что может не любить тебя тот, кого ты любишь» От прочитанных в книжке слов - по коже мурашки Да Это ведь так просто. Но и сложно одновременно невероятно. А как же вообще так можно: любить человека и знать, что он-то тебя не любит, не так ты ему дорог, как он тебе Или можно все-таки? Сложно понять человека, самое это, наверное, в нашей жизни сложное. Любую физическую или математическую задачу, которая и решения-то не имеет, решить легче, чем понять, что чувствует человек Пусть даже этот человек – самый близкий на свете. Вот, говорят, горе разделить трудно, а радость – еще труднее Да какая разница-то? Человек и сам не всегда может себя, свои чувства и желания понять, что уж о других-то говорить. И понимания настоящего не бывает, потому что нельзя понять того, кто сам себя не понимает. А есть ли такой человек, который скажет: «уж я-то себя хорошо знаю!», самодовольно и уверенно скажет и прав будет при этом? Да никогда в жизни я не поверю, что найдется хоть один такой человек! Не бывает такого! Не бывает. Чужая душа, говорят, - потемки. А своя-то ясно ли видна? Можно ли про себя все знать и понимать? Да никто и никогда не скажет о себе правды, и не подумает даже. Будет придумывать веские причины или оправдания, а правды, без всяких объяснений, не подумает. Потому, что правда эта бывает иногда такой жестокой, грубой, а иногда и просто подлой, что ни один человек о себе так подумать не захочет. Предавший другого, думает разве, что он плох или неправ? Бывает такое Но ведь только зачем-то же он предал? Человек может и раскаяться, и это одно его спасти может. Да вот только иногда это раскаяние бывает уже никому не нужно Поздно иногда раскаиваться: сделанного не воротишь. А еще иногда бывает, что идет человек против принципов своих и убеждений. Не желая того, от укоров совести страдая, а все же идет. И не он вовсе в этом виноват: каждого жизнь может заставить свои убеждения предать, свою совесть попытаться обмануть. А можно ли ее обмануть? Придет, все равно найдет и догонит, от нее не спрячешься, не уедешь никуда. Жизнь Что же она с людьми делает? Любимых заставляет предавать, против совести и чести ради этих же любимых: детей, родителей, супругов идти Кто из нас детские мечты свои не предавал? И все ведь хотят как лучше, чтобы не одному только тебе хорошо было, а еще тем, кто рядом А все равно больно иногда так бывает, тяжело, на грудь давит, дышать свободно не дает, словно самое дорогое потерял, словно сам в темноте блуждаешь и выйти не можешь, а выход-то – рядом, стоит руку протянуть. Только вот если выйдешь, то назад уже не вернешься. Будешь счастливым, состоявшимся, все свои мечты и надежды реализуешь. Но счастливыми нельзя быть вместе: счастье у каждого свое, один рад, что на небе солнышко ясное, яркое, а небо – голубое-голубое, а другому – то лишь в радость, что дождя нет, а солнышка он не замечет. И кажется, что радуются оба хорошей погоде, а ведь у каждого - свое, и другого он не поймет. Тогда ведь получается, что любое счастье – одиночество? А зачем нужно оно, это счастье, если ты один? В одиночестве счастливым можно быть только тому, кто не любил никогда и счастьем своим с любимым человеком не хотел поделиться. А как тяжело, как больно, когда делиться-то не с кем

Любушка смотрела в окно. По больничному парку прогуливались те, кто скоро - домой те, кто почти уже здоров. А воздух-то какой в последние дни! Весна в нем чувствуется, радость такая, что хочется все дела бросить и пойти по улицам, разглядывая прохожих, читая рекламу в витринах магазинов, зайти в кафе, взять большую чашку горячего чая, греть об него руки и улыбаться, не думать ни о чем грустном или о том, что за долгую, нестерпимо долгую, бесконечную зиму, успело уже совсем надоесть Просто сидеть у окошка, смотреть на мир вокруг и улыбаться. И на душе так радостно, так светло, такое удивительное волнение, как будто ждешь чего-то очень-очень важного, что вот-вот наступит, и замирает твоя душа, и снова ждет чего-то И ощущение такое, словно с высокой-высокой горы летишь на санках И в воздухе это ожидание повисло, все вокруг им пропитано И улыбки у всех людей такие светлые, как мартовское небо, когда уже теплеет, снег лежит еще вокруг, но уже не кажется таким чистым, ослепительным. Он уже потемнел, присели сугробы под легким, но непрерывным давлением весны с ее радостью, восторгом, ожиданием чего-то И нет еще ни капели, ни ручейков повсюду, а все равно живешь и чувствуешь – весна! Весна пришла и не уйдет уже больше. Эта радость, она теперь надолго останется, она теперь в мире заново родилась, она молодая и сильная, она все сердца человеческие в неволю берет. В светлую и радостную, ее и покидать-то не хочется Да Вот и теперь такая точно весна пришла, которую мама так любит, которую так она ждала каждый год. И теперь тоже ждет. И не знает еще того, что Любушка давно уже чувствовала, а теперь уже это все доктора говорят. И она сама, хотя только еще заканчивает учебу, но видит уже. Любушка вздохнула прерывисто, как вздыхают после долгого плача. Мамочка! Дорогая, родная, любимая мамочка Очень Любушка ее любит и не знает теперь, как сказать ей самое страшное, чего мамочка всегда боялась и говорила, что если случится такое, что заболеет она тяжелой, неизлечимой болезнью, то, наверное, жить не сможет, зная, что недолго осталось. Говорила она всегда, что лучше сразу уйти, без боли, мук и страданий. Очень, очень любимая мамочка боится боли, никогда ничего не боялась, а вот, когда знала, что может быть больно Тогда она сразу бледнела, руки начинали дрожать и могла она придумать любую отговорку, любой предлог, чтобы только не делать того, от чего может быть больно Никогда в жизни мамочка ничем не болела, а уж если было какое легкое заболевание, то никогда и никому не позволяла она лечить себя. А все потому, что очень боялась уколов и «прочей медицины», как она в шутку говорила всегда. Потому и стала Любушка врачом, чтобы хоть ей мамочка позволила себя лечить Только сейчас-то как быть? Как сказать ей, что она больна, и что вылечить ее болезнь почти невозможно Давно уже Любушка заметила, что мамочка нехорошо себя чувствует, а виду старается не подавать Господи! Как же быть теперь, как ей помочь, любимой и единственной в мире мамочке?.

- Уговорили с Любушкой маму пойти в больницу, анализы сдать. Любушка беспокоится, говорить, что мама нездорова. Да и сама вижу Только она не хочет нас расстраивать, делает вид, что все хорошо, - Ангелина нахмурилась.

- Да, милая. Я это тоже замечаю иногда. Изменилась она очень, тревожная стала, и грусть в ней какая-то появилась непонятная. Она приходила ко мне с неделю назад. Смеется-то, вроде, так же, шутит все А в душе-то плачет как будто Очень ваша мама изменилась

Ангелина очень любили приходить к бабушке и дедушке. Они с Любушкой обе любили. Бабушка была уже совсем старенькая, седая, а вокруг глаз собрались добрые, какие-то радостные морщинки. И бабушка очень их обеих любила. А еще она очень любила свою невестку – Ангелинину маму. А вот у дедушки любимицей была Любушка. Ее и называли все так из-за дедушки. Она и была такой, любушкой, иначе не скажешь. И теперь она такая – очень добрая, светлая и радостная. Она переживала за всех и готова была помочь всем и всегда. Она никогда не обижалась, всегда старалась избежать ссоры – не любила она очень, когда кто-то ссорился. Но больше всех, больше себя, больше даже дедушки, любила она мамочку. Так и называла она ее всегда, с самого раннего детства: мамочка. Даже и теперь, когда она совсем выросла, стала уже взрослой, очень симпатичной девушкой, все равно говорит всегда и везде, ничуть никого не стыдясь: мамочка. Много раз в день звонит, спрашивает, как у мамочки дела, как работа, не устала ли, и, может быть, встретить ее с работы? Любушка невысокая, волосы у нее очень красивые – вьющиеся, золотисто-русые. Когда Любушка улыбается, на щечках у нее появляются очень милые, веселые и добродушные ямочки, а улыбка ее – светлая и немного застенчивая, словно говорит всем о том, какой добрый и радостный человечек – Любушка, как она радуется всему, что видит вокруг себя, как любит она всех, кто ее окружает. В общем-то, нет в ней ничего особенного и необычного: очень милая, симпатичная девушка. Вот только глаза у нее особенные. Глаза у нее не яркие, темно-синего цвета. Такой оттенок синего называют индиго. Но такие они большие, удивительно глубокие и понимающие, мудрые, что всегда и везде оглядывались ей вслед прохожие, и очень любил ее глаза дедушка. Он говорил, что если у человека такие глаза, то простить ему можно все, что он совершит нехорошего. Так и жила Любушка, с самого детства окруженная любимыми людьми, очень светлая и добрая, ласковая и улыбчивая, как весеннее солнышко. И очень, очень любила она свою мамочку. А папа часто обижается на нее за эту любовь Смешно Нельзя ведь любить того, кого нужно любить, любимых не выбирают

- А папа вчера снова на Любушку обиделся. Как маленький!. Смешно даже, - Ангелина улыбнулась.

- Да, папа ваш ревнивый очень, что уж тут С самого детства ревнивый. Но и сам, знаешь, если любит кого, то все для этого человека сделает.

- Я, глядя на него всегда вспоминаю слова Бунина: «когда кого любишь, никакими силами никто не заставит тебя верить, что может не любить тебя тот, кого ты любишь»

- Нет, Любушка его тоже любит, но мамочку она любит сильнее

- Знаешь Иногда мне кажется, что никого она кроме себя не любит А мамочку она так обожает, потому что ее просто нужно кого-нибудь любить вот так, как она ее любит. Да нет, глупости это все, наверное

- Конечно, глупости

Но Ангелина перебила бабушку:

- Я папе все пытаюсь объяснить, что нельзя себя заставить полюбить кого-то сильнее, чем других. Это же само как-то получается. Сказать можно все, что угодно, а вот почувствовать Мне всегда казался до ужаса глупым вопрос, который задают детям иногда

- Да, да. Знаю, мне тоже смешно, когда малыша спрашивают: «а ты кого больше любишь: маму или папу?». Ну не скажешь ведь, что маму любишь больше: я, например, в детстве очень боялась свою маму обидеть: папу-то я все же больше любила. А меня, как назло, все время спрашивали

- О да. Слушай, а правда, что чем старше становишься, тем лучше помнишь детство, юность?

- Не знаю, Геленька. Я все хорошо помню, что для меня важно. Бывает, знаешь, такая память зрительная, что ли Когда не умом помнишь, а всеми чувствами. Глаза закрываешь и видишь все, как наяву. Вот так я все и помню. А иначе, оно не память, - знание о том, что было, получается. Знаешь, что это было, а как это было, вспомнить не можешь, детали-то забываются быстро

Бабушка говорила медленно, спокойно. Ангелина посмотрела на часы, заторопилась: Любушка просила прийти домой пораньше, хотела о чем-то поговорить. И голос у нее был такой тревожный У Ангелины похолодело в груди. Хоть бы ничего не случилось

- Бабулечка, я побежала, меня Любушка дома ждет.

- Ну ладно. Молодец, что зашла ко мне: я ведь скучаю очень. Вы бы почаще

- Ой, ну ведь дел всегда по горло! – Ангелина смущенно засмеялась, - я к тебе Любушку отправлю. Завтра, наверное, придет.

- Ну уж вы дела свои сначала закончите, а потом и приходите вместе.

Ангелина поцеловала бабушку в щеку и вышла на улицу.

Имя ее соответствовало ей полностью: Ангелина в детстве была похожа на амурчика, маленького пухленького ангелочка с кудрявыми светлыми волосами (они были не просто светлые, а серебристые, очень, очень красивые). А когда выросла, то стала похожа на тех печальных прекрасных ангелов, которых так часто изображают на грустных картинках. Она была высокая, очень стройная, с отличной осанкой и всегда гордо поднятой головой. Волосы у нее были длинные, ниже пояса, они струились по спине как холодный водопад. Единственное, чем они с сестрой были похожи – глаза. У Ангелины были точно такие же, как у Любушки темно-синие, глубокие, все понимающие глаза. Только вот не была Ангелина похожа на ясное солнышко весной, скорее, ее можно было сравнить с холодным сиреневым зимним вечером, когда ничего нельзя увидеть так, чтобы разглядеть во всех деталях, когда звезды на небе – холодные, колючие и очень яркие, когда снег таинственно мерцает и настроение у всех, кто выходит на улицу такое удивительное, торжественное и таинственно-гордое. Очень любила мама, глядя на нее вспоминать Тургеневскую Анну Сергеевну, холодную и горделивую. А еще, вспоминала она всегда строки из Ахматовой: «нашей первой зимы, тот, алмазной». Ангелина действительно была похожа на торжественный, алмазный зимний вечер. Рядом с ней люди не улыбались, как с Любушкой, а замолкали, становились спокойнее и застенчивее. Однажды к маленькой еще Ангелине подошла на улице женщина, совсем незнакомая и назвала ее баронессой. Ангелина тогда очень смутилась и испугалась даже А теперь все называли ее полным именем, кроем бабушки, которая звала ее Геленькой и очень любила говорить с Ангелиной, неважно даже о чем.

По дороге домой, Ангелина вспомнила, что вчера вечером мама говорила, что дома снова нет интересных книг: она читала постоянно и постоянно возникала одна и та же проблема – книжки кончались, и читать становилось нечего. Девушка зашла в книжный магазин и выбрала для мамы несколько книжек, которые, конечно же, не могли ей не понравиться.

Любушка была очень напугана и расстроена чем-то. Она молча смотрела, как Ангелина снимала шубку, молча смотрела, как Ангелина прошла в комнату, молча смотрела, как Ангелина села рядом с ней на диван. И потом еще очень долго она просто смотрела на старшую сестру, которую все считают такой умной, которая все знает но и она, наверное, не знает, как же сказать мамочке об этом, самом ужасном, что могло произойти. Любушка молчала очень долго, а когда заговорила, то голос у нее был тихий, прерывающийся и какой-то пустой. Такой голос бывает у людей, которые очень страдают, не зная, как объяснить свою боль другим.

- Мамочка очень больна Очень Говорят, что можно попробовать ее лечить Но ее ведь не уговоришь Ты знаешь Да и не сильно это помогает

Она не плакала, не кричала от боли, не устраивала истерик.

И это было тяжелее всего.

Лучше бы Любушка, маленькая, добрая, светлая младшая сестренка рыдала, заламывая руки, чем вот так: тихо и спокойно. Значит, действительно: не поможешь любимой мамочке. Совсем ничем. Ангелина не знала, что сказать. Совсем не знала. И самое главное: не знала, что сказать маме

В замке повернулся ключ: мама пришла с работы. С первого взгляда девушки поняли, что она чем-то очень расстроена, и, кажется, напугана.

Мама улыбнулась им, поцеловала, стала рассказывать что-то Но они ее почти не слышали. Их занимала одна только мысль: мама больна. Любушка думала о том, как же сказать мамочке, что ей необходимой лечиться. А Ангелина пыталась понять, какой аргумент заставит маму преодолеть панический страх перед болью и начать лечение. Бесполезное. Почти бесполезное. Вот за это «почти» и надо цепляться, нельзя упускать этот шанс

Весь вечер в доме висело тяжелое молчание: папа был в отъезде, а мать и дочери думали каждая о своем. Иногда кто-то заговаривал, но разговор быстро сходил на нет, терялся. Мама несколько раз пыталась сказать что-то очень важное. Но останавливалась, замолкала и продолжала читать новую книжку, которая, конечно, ей очень понравилась.

А потом болезнь пошла как-то очень быстро. И ничего нельзя было сделать. Каждый день мама, всегда радостная и веселая мама, плакала: ей было больно. Она стала очень нервной и раздражительной. И от этого ей было еще хуже. И девушки понимали уже, что мама знает о своей болезни, но никогда никто из них не говорил об этом с ней. Молчание это было нечестным, неправильным Но говорить сил не было

Прошла уж долгожданная капель Ее никто и не заметил. Ни мама, которая ждала ее всю зиму, ни девушки, которые ни о ком и ни о чем, кроме мамы думать не могли, ни вернувшийся из командировки папа. Мир вокруг был полон звуков и запахов: первого, главного, что дарит нам весна. Набухали уже на деревьях почки, от земли по воздуху шел опьяняющий запах, который и ассоциируется у нас с запахом весны, погода постоянно менялась, но, главное, это была весна. Весна! Время счастья и радости. Время пробуждения природы Эти привычные слова и фразы непонятны были теперь ни Ангелине, ни Любушке, ни маме

Однажды, в пасмурный, мокрый день, мама позвала Ангелину к себе в комнату: она теперь чаще лежала в постели, ходить было очень тяжело Ангелина знала, о чем будет говорить с ней мама и ей было очень страшно Но она знала: мама если уж решилась, то ее не переубедишь.

Когда Любушка вечером пришла домой, Ангелина сидела на полу, в углу комнаты. Сидела, обхватив колени руками и подтянув ноги к груди. Она плакала. Любушка поняла сразу все. Поняла, что мама, видимо, уговорила Ангелину. Не зря же она так подробно выспрашивала недели две назад о том, насколько опасны лекарства, которые она принимает, о том, какое количество лекарства достаточно для самого страшного последствия передозировки – остановки сердца.

Любушка ничего не сказала сестре. Смотрела на нее, не отрываясь.

Ангелина заговорила вдруг быстро, захлебываясь словами, пытаясь объяснить то, что поняла она, когда узнала, что мама больна:

- Любушка, ты пойми, что для нее это было невыносимо Невозможно просто Понимаешь, она ведь не в бреду это решила, она пыталась ведь лечиться, она хотела, чтоб все было хорошо Но она не могла просто больше, ей ведь очень, очень плохо было ну как же ты не поймешь этого.

- Это ты, ты ей сделала укол, ты отняла у меня мою мамочку! Самую дорогую, мою любимую мамочку!

- Ах, у тебя отняла??? А ты подумала о том, как тяжело было твоей мамочке, как больно и страшно ей было, твоей любимой мамочке?! Ты представить себе только попытайся!

- Тебя теперь совесть замучает, ты себе этого не простишь. И я тебе этого не прощу. Никогда.

- Я знаю. В том, что не простишь, я не сомневалась. Ты просто не умеешь прощать, потому что тебе некого было прощать. Тебя всегда все любили. Только вот знаешь, человек, который не умеет плакать – как будто и не человек уже. Ты ведь за всю жизнь ни одной слезы не выронила! Ты себя счастливой считала? Ребенок, когда счастлив, бежит к маме, чтобы ей показать то, что сделало его счастливым, чтобы подарить ей цветок, показать бабочку – чтобы счастьем своим поделиться. И знаешь, счастье не в том, чтобы его испытать. А в том только, чтобы им поделиться! Понимаешь! Ты только тогда по-настоящему счастлива будешь, когда делиться своей радостью научишься! А ведь никогда ни с кем своим счастьем не делилась! Я отняла у тебя мамочку? Да ты хоть знаешь, чем твой мамочка жила, что любила, чем увлекалась? Ты ей рассказывала все: что ты видела, с кем ты говорила, что ты делала, но ты ни разу не поделилась с ней своей радостью. Ты ее только показывала, но не отдавала ее! Ты кроме себя никогда никого не любила! Ты маму хоть раз выслушала, хоть раз ты кого-нибудь, кроме себя слышала вообще?.

Девушка кричала. И плакала. А Любушка стояла, закусив губы, расширенными, удивленными глазами глядя на сестру.

Ангелина замолчала, а когда заговорила снова, то голос ее уже был тихим, но очень твердым.

_ Совесть меня будет мучить? Пусть. Может быть, и не прощу я себе этого никогда, того, что не остановила ее. Только знаешь, я сердцем чувствую, что мама была очень рада, что я ее поняла, что не пыталась остановить. Иногда ведь ничего не надо делать, просто заставить себя отвернуться. Хоть это и очень трудно. Ты пойми, что когда человеку плохо, а другие насильно хотят ему сделать хорошо, то ничего доброго из этого не получается. Ты поставь себя на ее место, ты почувствуй, как она чувствует. Ты не о себе подумай, а о том человеке, которому помочь хочешь. Для него эта помощь может быть благом, а для тебя – предательством. Знаешь, в одной книжке герой задал вопрос: «А если предать – значит спасти?». Знаешь, какой был ответ? Значит не надо спасать. А вот если спасти – значит предать? Тогда надо предать. Себя предать, ради любимого человека. Понимаешь? Ну пойми, пойми меня, пойми!

Слез она не замечала, а они все никак не прекращались: все лицо ее было мокро

А мама так и не смогла сделать себе этот укол: когда она уже решилась, когда Ангелина, ее Геленька, уже долго-долго молчала и плакала, пришла Любушка. Мама лежала и слушала их разговор. Ей стало очень, очень стыдно.

Она поняла: «когда кого любишь, никакими силами никто не заставит тебя верить, что может не любить тебя тот, кого ты любишь». Очень любила она младшую свою доченьку, Любушку. И во всем, что делала девочка находила подтверждения того, что Любовь ее любит. Любовь Вот только как же может она свою мамочку не любить? Любит, конечно любит. А Ангелина – умница. Она все понимает, понимает и на себя может многое взять ради счастья любимого человека. Только вот нельзя любить того, кого нужно. Любят не за достоинства, а просто так. Потому что любят.

Через полгода мама выздоровела. Потому что если кого любишь, то сила твоей любви способна подарить тебе самое великое сокровище – понимание. А когда понимаешь, что ты значишь для любимого, то во имя этой любви можешь совершать любые чудеса. Для этого нужно просто очень, очень полюбить и понять. Это сложно и просто одновременно. Ведь для настоящей любви и ради истинного понимания приходится пойти на самое страшное предательство – предать себя. Ведь только тогда ты поймешь. Поймешь, в первую очередь, себя. Остальное – очень, очень просто. Надо просто научиться понимать себя.