Колоративная лексика в цикле рассказов В. П. Астафьева «Затеси»

В течение довольно длительного времени тема колоративной лексики интересовала и интересует лингвистов, так как цвет указывает на смысловые значения, дает возможность проникновения в психологию человека. Этой проблемой занимались такие зарубежные ученые, как Люшер М. , Сепир Э. ; из отечественных лингвистов: Бахилина Н. Б. , Фрумкина Р. М. , Кульпина В. Г. и другие.

«Затеси» - своеобразный «Дневник» жизни В. П. Астафьева, хранимый в памяти писателя. «Однако в любом возрасте у человека, тем более творческого, есть желание запомнить и рассказать доверительно, в узком кругу, увиденное, поразившее воображение, интересные факты их жизни, истории или явления природы, дорожные впечатления, мимолетные разговоры, просто поделиться мыслью».

Данная работа актуальна в научном плане, культурологическом аспекте и имеет практическую значимость, так произведения писателя изучаются на уроках литературы в школе, представляют интерес для школьников, интересующихся творчеством В. П. Астафьева.

ИСТОРИЯ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ

В 50-60 –е годы в разных странах появляется ряд лингвистических работ, посвященных исследованию лексики цветообозначений в разных аспектах, на материале разных языков, в том числе и славянских. В России лингвистикой цвета занимались В. В. Виноградов, Л. И. Грановская, Н. Б. Бахилина, Р. М. Фрумкина, А. П. Василевич и многие другие. Публикуется также ряд разного рода статей, большая часть которых представляет этюды или заметки об использовании цветообозначений у отдельных писателей (например, желтый у Куприна, красный у Горького и др. ).

В 2001 году вышло исследование В. Г. Кульпиной, которое позволило по-новому взглянуть на язык как феноменальное явление в человеческом обществе. При изучении цвета реализован общелингвистический подход, что позволило автору дать книге генерализирующее - дисциплинарное название «лингвистика цвета». В книге рассмотрены глобальные проблемы соотношения реального мира, сознания и онтологии цвета в лингвистическом, социо- и психолингвистическом, а также культурологическом аспектах.

Предметом исследования Н. Б. Бахилиной является группа слов, называющих цвет. В основном это прилагательные – термины цвета, но также и глаголы, причастия, существительные, «содержащие цветовой признак».

В древнерусском языке раннего периода было достаточно много цветообозначений, которые требовались и использовались в деловых целях, употреблялись в речи. Можно предлагать, что в это время существовали цветообозначения для названия мастей животных: бурый, вороной, гнедой и другие, которых нет в древнерусских памятниках, и некоторые появляются в памятниках несколько позднее.

Историческое исследование лексики показывает, что судьба разных слов, составляющих группу цветообозначений, очень различна. Одни из них пережили большие изменения, другие почти не изменились. Они развивают синонимические ряды, вступают друг с другом в те или иные отношения, объединяются в какие-то группы, другие держатся особняком, остаются как бы изолированными. В известном смысле можно утверждать, что каждое слово имеет свою историю, живет своей жизнью.

В истории слов, называющих цвет, трудно наметить какие-то общие пути развития. Однако, несомненно, некоторая общая тенденция, некоторый лингвистический стимул в истории цветообозначений есть. Таким стимулом является создание, выявление обобщенных или абстрактных цветообозначний. Речь идет о том, что в определенные исторические периоды среди множества цветообозначений в языке выделяют слова, которые обладают способностью выражать самым обобщенным образом данную цветовую субстанцию, самое важное, самое основное представлении о цвете, поэтому они могут назвать любой оттенок данного цвета. Эти слова мы называем абстрактными цветообозначениями. Кроме способности наиболее обобщенно называть цвет, они отличаются определенными качествами, которые обеспечивают эти возможности. Эти слова не связаны с производящей основой (не вызывают никаких ассоциаций), имеют неограниченную сочетаемость, стилистически нейтральны. Такого рода абстрактными цветообозначениями являются уже для раннего периода цвета: белый, черный, желтый, зеленый. История других цветообозначений - это в значительной степени история выработки абстрактных цветообозначений. Поэтому наибольшее влияние уделено группе красного цвета, где большие изменения объясняются, главным образом, тем, что абстрактное цветообозначение для названия красного цвета появляются поздно.

Обследованы общеизвестные оригинальные и переводные памятники Х1-Х11вв. (летописи, некоторые жития, паломники, хроники и др. ), группа памятников разного рода VII века (памятники Смутного времени, повести VII в. , сатирическая литература, путешествия). Для суждения об использовании цветообозначений в современном русском языке проводились специальные выборки из произведений писателей, которые широко или своеобразно пользуются цветописью (например,

И. Бунин, А. Толстой, С. Городецкий, И. Соколов – Микитов, Г. Паустовский и др. )

Исследуя древнерусскую литературу, Н. Б. Бахилина отмечает, что «памятники ХI-ХII в. в. не дают большого материала для истории цветообозначений, что и следовало ожидать, имея ввиду специфику древнерусской литературы, где цветопись в большом количестве вряд ли возможна и вряд ли уместна Цветообозначения, как правило, встречаются редко, набор их ограничен, это в общем основные цвета: белый, черный, красный, реже - синий, желтый, зеленый».

ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙАСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ ЦВЕТА

Психологический подход к изучению цвета предполагает, что он изучается как феномен психики человека. Известно, что в природе нет цвета как такового, а есть лишь цветовые волны. Световые волны определенной длины воздействуют на зрительные рецепторы человека, перерабатывают соответствующими механизмами мозга и вызывают ощущения, которые человек называет ощущениями цвета.

Цвет – явление загадочное. Даже во сне и с закрытыми глазами мы не перестаем видеть цвета. Цвет – источник многих парадоксов мышления. С истоков культуры человек стремился овладеть способностью цвета, влиять на душевное состояние и использовал цвет в целях создания комфортной среды обитания и искусственного воссоздания реальности в изображениях.

Цвет как характеристика бытия привлекал исследователей во все времена. Символика цвета сознательно использовалась в изобразительном искусстве, литературе, богослужении, геральдике. Классификация цветов, предложенная оптикой и экспериментальной психологией, выделяет две группы:

1) теплые, стимулирующие цвета, связанные с процессами ассимиляции, активности и напряжения (красный, оранжевый, желтый, белый);

2) холодные, тормозящие цвета, относимые к процессам диссимиляции, пассивности, расслабления (синий, индиго, фиолетовый, черный).

Промежуточный зеленый цвет относится к обеим группам.

При создании знака цвет сопоставляется с определенными символами, в основе чего лежит некоторая последовательность ограниченного множества отдельных, определенных и упорядоченных цветов. Формальное сходство между такой последовательностью из шести-семи оттенков и рядом букв алфавита или музыкальных нот указывает на общую аналогию между этими символическими рядами. Символика цвета основана на внутренних свойствах каждого цвета, принимаемых интуитивно за некий объективный факт, или же на связях, выводимых посредством элементарной логики.

Концепция цвета была выработана И. В. Гете: все темные цвета успокаивают, светлые возбуждают. Каждый цвет имеет множество значений. Существует взаимодействие цвета и времени – каждая эпоха имеет свой цвет: серый – пуританство и послевоенная Британия, Древний Рим – пурпур, как символ власти.

В русском языке наивная картина мира включает «семь цветов радуги», а также, розовый, коричневый и так называемые ахроматические цвета – черный, белый, серый. Эти цвета носители русского языка считают основными.

Как считают психологи, «выбор среди определенных хроматических цветов отражает эффективное отношение к определенным эмоциональным сферам. Выбор среди ахроматических цветов показывает эффективное и психомоторное исходное положение, вегетативный тонус и психоэнергетический уровень субъекта, причем отношение к объекту отсутствует или остается недиффецированным. Белый цвет характеризуется завершенностью как конечный пункт яркости, а черный – как конечный путь темноты». Причем, «черный, как концентрическое сгущение отражает агрессивное упорство; белый как эксцентрическое растворении – бегство. Белый – это граница начала и согласия; черный – это отрицательная граница, за которой прекращается «цветовая» жизнь. Поэтому черный цвет выражает идею «ничто»; ничто, как абсолютный отказ, как смерть или как «нет» в боевом протесте. Черный цвет выражает застой, защиту и вытеснение возбуждающих влияний. Кто ставит черный цвет на первое место, тот из упрямства протеста восстает против своей судьбы. Кто воспринимает черный цвет как несимпатичный, что по статистическим данным происходит чаще всего, то не хочет от многого отказываться. Отказ для него означает лишения и пугающие нехватки. Так как он едва ли способен терпеть лишения, то он рискует выдвигать авторитарные сверхмерные требования.

В восприятии мира Астафьевым хотя и присутствуют «бесцветные краски; черный (идея уничтожения), белый, но это отражает только его не желание принимать мир таким, какой он есть, то есть злым, безумным (желтый негативный), разрушающим, агрессивным, где царит война, бездуховность. Порой это приводит В. П. Астафьева к меланхолическому состоянию, к разочарованию (серый), но не с трагическим исходом (пафос его произведений – зеленый цвет). Однако вдохновленный певец и заступник природы, верящий в человека, доброе начало и жизнестойкость, он трезво смотрит на жизнь, не идеализирует ее, редко окрашивая окружающую действительность в голубые и розовые тона.

Таким образом, при использовании цвета отражают следующие психологические особенности творчества писателя:

• цвет определяет фактуру предмета, дает глубокую психологическую картину описываемого («Сталистая поверхность воды», «ржавые и мертвые болота» и т. д. );

• на идейно - художественном уровне цикла рассказов «Затеси» цвет выступает как средство авторской оценки (при описании внешности отрицательных персонажей; природы, покарающей безнравственного человека);

• для писателя характерна своя цветовая палитра, отражающая его психологию и связана с идеями его произведений.

ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ В ПРИМЕНЕНИИ К ЧЕЛОВЕКУ И ПРИРОДЕ

В исследованиях лирико-философских раздумий В. П. Астафьева «Затеси», можно отметить, что в целом прилагательное «черный» встречается в данных произведениях много реже своего антонима «белый».

Создавая портреты своих персонажей, автор прорисовывает некоторые детали черным, иногда чисто описательно: «девочки в беленьких платьицах, обе черноглазые и с веснушками». В «Приветном слове» девочка сияет «чернущими глазами».

Черный цвет представляет собой смешение всех цветов. С одной стороны, это цвет торжественности и достоинства. Но, с другой стороны, черный цвет символизирует траур, смерть и грех. Я. Л. Обухов отмечает, что черный цвет обычно выбирают люди тревожные, трудно вступающие в эмоциональный контакт, беженцы и вынужденные переселенцы.

Иногда психологическую характеристику персонажа дополняет описание одежды: «самодовольные мужчины в черных фраках и костюмах, и тоже сплошь в золоте!» («Благословляю Вас»); «Каплан, или как его там, в черной длинной одежде и в черном головном уборе, излаженном в виде огромной бабочки со сложенными крыльями» («Открытие костела»). Например, в рассказе «Ужас», передавая гнетущую атмосферу тюрьмы, состояние арестованного отца, Астафьев тоже использует прилагательное черный: «. показался низенький человек в черной косоворотке с белыми пуговками, в долгополом мятом пиджаке».

Черный цвет - цвет болезни, тяжелой доли: «одежда на ней того же цвета, что и земля, серовато – черная, с разводами выступившей на ней соли» («Паруня»). Писатель употребляет оттенок негативной характеристики, с одной стороны, уменьшает черное, но с другой – нет. В «Гнездышках», при описании пустотелых, не догорелых стволов деревьев, отбросов лесозаготовителей черный символизирует - несчастье, скорбь, порчу: «Глянешь в пустой черный ствол дерева Кто-то убегает вглубь ствола, в темень – от страшного человеческого глаза. При тяжелой, изнурительной работе, а также от больших забот люди «чернеют», имеют болезненный вид, «Как бывает только с кузнецами, всегда черными, всегда одинаково одетыми» («Черное и белое»), как узбек Абдрашитов, который, восстанавливая разбитую снарядами скульптуру, «исхудал и почернел совсем» («Как лечили богиню»).

Черный цвет использует автор и как символ горя, печали: «Бабушка строга, почти сурова, всегда одета в черное – вечный на ней траур по мужу, по сыновьям и родным» («Просьба пионерки»). Согласно вологодской традиции, если жених уезжает из деревни – невеста прибивает к стрехе избы суженого обряженную елочку, которую он по возвращению домой снимает. Писатель с горечью пишет, что «на многих вологодских домах ныне траурно чернеют и осыпаются елочки – не возвращаются парни в родные села» («Звезды и елочки»).

Цвет является маркером социально-политического положения: «ничего не переменилось в их обращении с чернью», где под чернью автор понимает простых, не привилегированных советских людей. В рассказе «Одна минута» черный цвет, наоборот, символ привилегированности: «нас подвезли на черной крайкомовской «Волге». В конце рассказа изменение отношения к писателю со стороны власти также подчеркнуто при помощи этого цвета: «Машина - черная «Волга» - нам с супругой на обратном пути предоставлена не была».

Страх у Астафьева также окрашен в черный цвет: «грозный дядька, явившийся из тьмы, и сам, как тьма, черный», «тяжело и долго ставил меня на ноги тот, черный и «страшный» - доктор Иван Иванович Сабельников» («Запоздалое спасибо»); «туча ужаса начинает давить меня, слепить, глубоко погружать в беззвучие и темноту» («Ужас»).

Черный цвет – это выражение черствости души: «Живи с миром в душе на чужой стороне, русский человек, не дай почернеть и обуглиться своему сердцу» («Раздумья в небе»).

Так и в короткой зарисовке «Предел»: «Ночь. Темнота». Здесь существительное темнота указывает на отсутствие света. Овощевод Парасковьин из «деревенского приключения» «вернулся в Ковырино темной ночью», лик его дочери покрыт, «как у монашки, темным платком». В православной традиции духовенство делится на черное и белое: черноризцы, чернецы.

Наиболее часто в описаниях природы встречается производное прилагательного «черный» - чернолесье (трижды в «Затесях») в значении «серого осинника, непролазных кустов бузины, черемушника, ивняка и другой чернолесной дурнины» (рассказы «Кузяка», «Хвостик»).

Встречается этот цвет и в названии одной из «Затесей» - «Белое и черное».

Зачастую, используя черный цвет в описании природы, В. П. Астафьев передает психологию описываемого момента, его трагизм, например, в рассказе «Сережки»: «поставлю их в банку с водой и с удивлением наблюдаю, как эти черные, почти обугленные ветки, которых и солнце-то коснулось чутьвстрепенулись, зашевелились в себе». Или там же: «Немного тепла, немного чистой воды – вот уж ласковая темнота сережек дрогнула, утеплилась багровым цветом, а ветви шоколадно заблестели и окропились бледными свечечными язычками набухших почек».

Умирание природы всегда у Астафьева изображено при помощи черного цвета, как в рассказе «Хвостик»: «Перестала цвести и рожать черемуха, обуглились, почернели ее ветки и стволы; не полыхают белые цветы - они вытоптаны или вырваны с корнем». В рассказе «Герань на снегу» смерть цветка неизменно изображена этим цветком: «и водою подхватило стебелек герани с мокрым черным цветком и унесло в овражек».

Черный цвет также ассоциируется у автора с криминалом: «В Сибири вороны черны, что головешки, никакого просвета на теле, никаких теней и оттенков, и характер у здешней вороны, как у черного каторжника: ни себе, ни людям от нее покоя нет» («Тихая птица»).

ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТ В ПРИМЕНЕНИИ К ЧЕЛОВЕКУ И ПРИРОДЕ

Согласно теории американского психолога Макса Люшера, цветотип человека может сказать многое о нем. Это подтверждается наблюдениями Астафьева над героями в рассказе «Белое и черное». «И стала Митряшиха, обутая в солдатские ботинки, щеголять по селу в стёганой телогрейке с обернутой вокруг шеи пышной лисою, дымя папиросой и независимо поплевывая через губку. Руководила она сельским клубом, словом, заправляла всей деревенской культурой, проводила слеты, собрания, ставила спектакли, в которых все буржуи и буржуйки поочередно наряжались в ее лису». Перед этим дается описание пушистого зверя с использованием сложных слов: «лиса-огневка с желтенькой проточиной на мордочке и таким же желтеньким яичным фартучком на груди». Желтый цвет у Люшера символизирует свободу и творчество, стремление к бесконечным переменам, жажду нового, стремление спастись от «засасывания обыденностью», от любых «окон», экстравагантность в поведении и одежде. Пока жена кузнеца носила лисью шкуру, ее поведение отличалось независимостью: «Митряшиха не сразу ушла, пошумела для порядку, грозя, что он, чурка с глазами, пропадет без нее, вовсе одичает и еще наваляется у нее в ногах. Но она все равно к нему не вернется потому, как подхвачена новой волной жизни, и развитость ее, а также вострый ум гаснут в черной кузне, а она, дура, не знает, что достойна других дел и свершений, но теперь кабала кончилась, теперь».

Желтый цвет используется автором для обозначения расцветки растений: «живущий курослеп сорит еще желтой перхотью среди лета». Все силы листа растратились на чуть желтоватый, бледный цвет» («Чудо»), «медно горящий таз наполнен салатом, поверх которого красуется гриб – желтый, яркий» («Испанский гриб»).

Для обозначения желтого цвета В. П. Астафьев находит разные, близкие по значению слова: «и по ближним грядам расплеснулись солнечно сияющим цветом» («Чудо»), «как бы из домашнего сливочного масла сплетенный, чем-то похожий на солнечно-золотую землю». Сливочное масло желтого цвета. Сливочный – желтый – солнечный – золотистый. К солнцу многие писатели применяют определение рыжее. За лисой в русском фольклоре закрепилось прозвище «рыжая». Рыжим называют оттенки красно-коричневого или желто-красного. Эти сложные прилагательные синонимичны. В рассказе «Тихая птица» «Скопа жила в рыжих скалах, «берет птица в лапы, зажимает в когтях рябину и, неспешно махая крылами, направляется в скалы, в рыжие, древние камни».

Таким образом, у В. П. Астафьева сливочный – желтый – солнечный – золотистый – рыжий прилагательные одной семантической группы, обозначающие оттенки желтого цвета.

ГОЛУБОЙ ЦВЕТ В ПРИМЕНЕНИИ К ЧЕЛОВЕКУ И ПРИРОДЕ

Голубой цвет у писателя чаще всего ассоциируется с безмятежностью, покоем, чистотой или печалью, свидетельствует об обращенности вовнутрь. В рассказе «Большие ламы» первые приятные впечатления от новой страны характеризуется этим цветом: «на этом голубеющем озере», «прекрасные животные с голубыми печальными глазами», «неизбывно человеческая печаль в ее чистых голубых глазах, совершенно схожих красотою с нашими цветками незабудками». В рассказе «Тихая птица» «солнечное поднебесье с животворительной голубизной». Нередко прозаик употребляет устаревшее слово лазоревый для обозначения цветов. Возможно, он его взял из народно – поэтической речи. Мы выше приводили мнение Бахилиной Н. Б. о том, что в современном русском языке это производное прилагательное редко употребляется. «и все эти светящиеся внизу на полянах бледными лампадами купавки, желтые лютики, невиданно мелкие, с мошечку величиной, незабудки, и даже чудом проникшие сюда лазоревые цветы, и уверенные в себе подснежники с восхищением глядят на нездешних жителей, на трех разведчиков, как бы наполненных живою, горячей кровью» («Марьины коренья»).

На наше восприятие мира, в том числе и его цветовой палитры, влияют условия нашей жизни, культурное различие, а еще (и это немаловажный фактор) – национальный язык.

БЕЛЫЙ ЦВЕТ В ПРИМЕНЕНИИ К ЧЕЛОВЕКУ И ПРИРОДЕ

В. П. Астафьев в «Затесях» белый цвет и его оттенки употребляет довольно часто. Белый цвет характеризуется совершенством и завершенностью, осветляет, обновляет все соседние цвета, создает ощущение легкости.

Этот цвет боится «черного». Вызывает собой положительные ассоциации, так как представляет малое количество цвета.

Психолингвистические характеристики белого цвета.

Способность выявлять скрытое и ложное

Белый цвет характеризуется совершенством и завершенностью, демонстрирует абсолютное и окончательное решение, полная свобода для возможностей и снятие препятствий.

Его фундаментальное качество – равенство, т. к. заключает в себе все цвета, они в нем равны. Он всегда вдохновляет, помогает, внушает определенную веру (дает свободу).

Если белого много – в силу вступают его негативные характеристики.

Белый широко используется в христианстве, как символ, веры, чистоты, искренности и светлости. В христианском мире является символом траура.

Белый цвет в одежде означает начало. Белый парик судьи – символ справедливости, «белый рыцарь» символ спасения.

В рассказе «Белое и черное» В. П. Астафьев, показывает перемену, произошедшую с героиней, ее отрешенность от бурной общественной жизни, «одевает» Митряшу в белое: «Весной тихую, просветленно-женственную, одетую в ситцевую юбку кофту, видели Митряшу на огороде.

«Ах, люди, люди, чего только не напридумывали, чтобы оправдать себя, обелить».

В рассказе «Как лечили богиню» белокурые волосы женщины дополняют ее хрупкость и беззащитность.

В описании природы белый цвет и его оттенки встречаются у В. П. Астафьева часто в самых разных цветовых контекстах.

В «Затесях» - «белеющая» (на стволе дерева мета), беленькие (затеси, меты), белые (волны), вспененные до белизны волны, белые брюшки воды. Природа глубоко волнует писателя, она дарит ему и всем его читателям вдохновение, внушает определенную веру. Ведь среди суровой северной, сибирской природы белеют такие вот меточки, мелькают, манят, дарят надежду на спасение. Во всех описаниях природы встречаются такие вот белые штрихи – вспененные до бела барашки волн на Енисее, белые стволы берез, укрытые белой шапкой снега суровые горы.

И отдельная тема использования символики белого цвета – это белый снег. Он присутствует почти во всех рассказах исследуемого произведения, так или иначе. Наверное, даже не весна является признаком обновления природы, возрождения жизни, а осветливший землю снег. Снег как символ белизны, чистоты.

В рассказе «Зеленые звезды» - сочетание густой зелени и белого снега. Это цветовая символика использована для сочности описания природы, подобное сочетание цветов несет в себе мощный позитивный заряд, ведь зеленые звезды на фоне белого снега – картина почти фантастическая, волшебная, а в волшебство хочется верить. Точно такая же погибшая «лиска» из рассказа «Белое и черное» «трепыхнулась пламенем на ветру и погасла, лишь язычок его вытянулся по снегу, светился ярко на белом». В другом произведении погибающая рыба «шевелила жабрами, то открывая небу красный их жар, то закрывая на вздохе хрустящие крышки жабер в узкие щели и настойчиво пытаясь опрокинуться на бок, затем на белое чуткое брюхо». «Холм затемнел отчетливей среди белой травы» («Бедный зверь»).

ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ В ПРИМЕНЕНИИ К ЧЕЛОВЕКУ И ПРИРОДЕ

У В. П. Астафьева в изображении природы неизменно упоминается прилагательное зеленый. Особенно часто писатель использует существительное женского рода «зелень» в значении все, что одето листьями, лиственная одежда всего растительного царства: древесная листва, огородная ботва, злаки, трава. «Так и млеют под зеленой теплой шубой». «щепотками зеленых почек осененный»: здесь производное прилагательное зеленый употреблено для названия цвета предмета, части растения («Заморское чудо» и «Приветственное слово»).

Зеленый – это также цвет, обозначающий нездоровье, неблагополучие. В рассказе «Тихая птица» «огромная гидростанция перемывала воду, обращая силу и мощь ее в электроэнергию». Забрав у реки силу, мощное рукотворное сооружение «ударом ли зеленого от напряжения слива, гулом ли могучих машин и кружением колес оглушало или придавливало мелкую, реже крупную рыбу». Картина упадка, военной разрухи передана в рассказе «Бедный зверь» сложным прилагательным серо-зеленый, цветом окислившегося металла.

Подводя итоги нашего исследования, можно сделать вывод, что в цикле рассказов В. П. Астафьева «Затеси» представлена вся цветовая гамма. Наиболее часто встречаются три цвета: белый, черный, зеленый. Они составляют основу цветового мировосприятия писателя, творчество которого посвящено природе, людям. Эти три цвета помогают автору выразить свое отношение к окружающему миру, передать состояние внутреннего мира героев. Цветообозначения в рассказах представлены очень широко, это различные части речи с непроизводными (простыми) и производными основами, включающими в свой состав практически все способы словообразования.

В. П. Астафьев – мастер слова, использующий яркие, выразительно-изобразительные средства языка. В результате психолингвистического анализа текста «Затесей», мы пришли к выводу, что в языке В. П. Астафьева употреблены различные слова – цветообозначения. С одной стороны, у писателя они имеют те же значения, что и в русской мировой традиции. Например, черный цвет имеет в рассмотренных рассказах символику печали, горя, страха, болезни, смерти, зла, то есть в целом имеет отрицательную эмоциональную характеристику, что совпадает с традиционной народной символикой этого цвета на Руси. Вероятно, эта цветовая семантика была сформирована еще в детстве писателя, которое он провел в сибирской деревне, воспитываясь в семье бабушки – хранительницы народной мудрости.

Подводя итоги нашего исследования, можно сделать вывод, что в цикле рассказов В. П. Астафьева «Затеси» представлена вся цветовая гамма. Наиболее часто встречаются три цвета: белый, черный, зеленый. Они составляют основу цветового мировосприятия писателя, творчество которого посвящено природе, людям. Эти три цвета помогают автору выразить свое отношение к окружающему миру, передать состояние внутреннего мира героев. Цветообозначения в рассказах представлены очень широко, это различные части речи с непроизводными (простыми) и производными основами, включающими в свой состав практически все способы словообразования.

К группе черного цвета писатель относит следующие цветообозначения: угольный, цвет сажи, цвет воронова крыла, горелый, обугленный, траурный, цвет тьмы, обсидиановый, могильно-темный и, в ряде случаев, темный.

В «Затесях», которые писатель всю жизнь и самое полное прижизненное их создание состоялось в 1997г. , черный цвет встречается очень часто. Возможно, это связано с переменами, которые происходили в нашей стране в 80-90 г. г. ХХ в. , или с психологическими особенностями пожилого возраста автора, или с отсутствием цензуры. Во всяком случае, проведя психолингвистический анализ, мы видим, что не в один день пришел автор к своей страшной автоэпитафии: « Я пришел в мир добрый, родной и любил его безмерно. Ухожу из мира чужого, злобного, порочного. Мне нечего сказать вам на прощанье».