Жизнь и дела моего прапрадеда – диакона Стефана Капусткина

Прошлое всегда интересно. Тем более своей семьи. Ведь не может жить человек без опоры на исторический, культурный опыт наших предшественников. Мы не должны быть «иванами», не помнящими родства»

Уважение к прошлому – это уважение к настоящему и будущему своей любимой Родины. Как известно, в советское время «обходили стороной» и старались не рассказывать о том, что было хорошего в дореволюционные времена. Постепенно возвращается к нам историческая память. Приходят из небытия забытые имена, святыни православной веры, священные места, некогда дорогие для наших предков. Но сколько мы потеряли! И восполнить утраченное в полной мере, увы, уже невозможно. Надо сделать все, чтобы память о своих корнях была жива. Иначе будет совсем поздно.

По этим причинам необыкновенно сложным делом оказалось, восстановить историю жизни моего прапрадеда по маминой линии Капусткина Степана Ивановича, судеб его детей. Утрачены многие родственные связи. Давно ушли из жизни люди, хорошо знавшие его, потеряны документы. И только сохранились некоторые реликвии – вещи, чудом сохранившиеся на чердаке старого дома. Свидетели времени, когда – то принадлежали хозяину: ветхие церковные книги, книга для чтения, записная книжка, детская игрушка, женский аксессуар –зажим в виде ладони с перстнем, амбарный замок с ключом, старые фотографии. Именно они послужили толчком для увлекательнейшего путешествия в далекое прошлое моего рода. Меня заинтересовало: кто и кем был их хозяин? Почему оказалось так много старых церковных книг? Эти вопросы задал моей маме Рулевой Татьяне Владимировне. Она вспомнила рассказы о прошлом своей бабушки Татьяны (внучки Степана Ивановича).

Оказалось, мой прапрадед Степан Иванович Капусткин был священнослужителем местного сельского храма. Но этого было мало. Надо продолжить поиск дальше. Собравшись на семейный совет, решили, что я, Степан, займусь исследованием, а родители будут моими помощниками. Мне пришлось пожертвовать временем, отведенным на компьютерные игры и просмотр любимого сериала. Так как письменных свидетельств не было, то основными способами сбора материала стали: опрос, запись и анализ воспоминаний, изучение реликвий, изучение фотографий из семейного альбома, знакомство с литературой по истории России, Нижегородской области. В своей работе использовал воспоминания моих родственников и бывших сельчан села Кеньшево о прапрадеде, о жизни села Кеньшево. В разное время рассказами делились представители рода Капусткиных. Использованы свидетельства очевидцев или воспроизведены воспоминания родственников со слов их родителей, других родственников Капусткиных, бывших жителей села Кеньшево:

Капусткина Татьяна Михайловна (годы жизни 1913-1998 ), в прошлом колхозница с. Кеньшево, сноха Степана Ивановича.

Капусткина Нина Павловна (год рождения 1936 ), бывшая жительница с. Кеньшево, внучка Степана Ивановича, по специальности медсестра, живет в Дзержинске.

Капусткина Татьяна Владимировна (г. р. 1967) правнучка, по специальности медсестра, живет в Дзержинске.

Понина Матрена Алексеевна (г. р. 1915) колхозница с 14 лет, внучка Степана Ивановича, бывшая жительница Кеньшево живет в Дзержинске.

Левина Юлия Васильевна (г. р. 1926) работала в колхозе с. Кеньшево, внучка Степана ивановича, живет в селе Кеньшево Бутурлинского района Нижегородской области.

Солодина Нина Алексеевна (г. р. 1950 ) работала старшим техником в отделе информации «ДНИХТИ», правнучка, живет в Дзержинске.

Цель работы:

- исследовать и восстановить историю жизни моего прапрадеда Капусткина Степана Ивановича, его детей;

- определить роль Степана Ивановича , рода Капусткиных в поступательном движении истории нашей страны.

Задачи:

- выявить по воспоминаниям историю и жизнь селян деревни Коньшево Бутурлинского района в далеком прошлом;

- исследовать обнаруженные реликвии;

- рассмотреть роль священнического сана в православии - диакона;

- определить по сохранившимся воспоминаниям деятельность диакона Степана в храме, где он служил;

- проследить и проанализировать судьбу Степана Ивановича в советский период после закрытия в селе церкви;

- начать восстанавливать родословную нашей семьи, продолжить сбор материалов в « музей семейных реликвий»

Из далекого прошлого села Кеньшево и семьи Капусткиных

Все началось с того, что осенью этого года в нашей семье произошло печальное событие - мы продали дом в деревне, в прошлом – селе, откуда родом моя мама. Этот дом находится в деревне Кеньшево Бутурлинского района Нижегородской области. Вся семья по этому поводу очень сильно переживала. Постоянно велись разговоры об истории родной деревни, которую мы покидали навсегда. Много говорили и о старом большом доме. О судьбах моих многочисленных родственников по маминой линии, жизнь которых несколько поколений была тесно связана с родовым гнездом. Всё хотелось узнать подробнее, записать и сохранить историю рода. Но говорить - одно, а действовать, пока не поздно – совсем другое. Я решил пойти по второму пути, так как хорошо известно, что в сельских домах ничего не выбрасывали и все самое интересное хранили на чердаках. Вместе с папой туда и отправились, чтобы с него начать свое исследование. Там мы и обнаружили вещи, ставшие нашими семейными реликвиями. Теперь то уж точно они будут, пополняясь новыми, передаваться из поколение в поколение.

Название нашего села, по всей вероятности, произошло от мордовского слова. Как известно, юг Нижегородской области в 12 веке занимали мордовские племена, память об этом сохранилась в названиях сёл (Тарталеи, Бакалеи, Мары). Точной даты основания мы не знаем, но в 1758 году деревня Кеньшево уже была, об этом свидетельствует медная монетка, датированная этим годом, найденная моей бабушкой при копке огорода. Деревенька Кеньшево расположена в холмистой, безлесной местности. Дома строились в не удобных местах, на скатах - самые лучшие и ровные участки отводились под пахотные земли. Земля у нас плодородная, поэтому мои предки занимались земледелием. В селе есть несколько прудов, которые сейчас зарастают. А в начале прошлого века их чистили. Для этого собиралось все село. Разбирали запруду, воду сливали в овраг и чистили лопатами дно. После восстановления запруды вновь заполнялись родниковой водой. Здесь полоскали белье. Летом купались. По берегам в тени огромных ветел, достигавших в диаметре метра, летом гуляли дети, отдыхали после работы взрослые. На их кронах всегда селились грачи, и их гнезда были видны издалека. В центре села, на возвышенном месте, в окружении раскидистых лип красовался белокаменный Никольский храм. По преданию, средства на его постройку собирали всем селом, и он был возведен в середине 19 века. Храм для православных в те времена очень многое значил. Он был для всех символом и образом мира, творения Бога. Вся жизнь христианина была связана с ним. А особенно для моего прапрадеда. Здесь крестили Степана, затем венчали перед алтарем с девушкой из того ж села – статной красавицей Натальей. Большую часть своей жизни, более сорока лет, он служил здесь в качестве диакона. Отпевать Степана Ивановича в родном храме не довелось Совсем другая жизнь тогда в стране наступила.

Диакон, или как говорят в просторечье, дьячок - в православной церкви - низший сан, но в жизни села он играл большую роль. Моя мама в детстве очень любила слушать рассказы своей бабушки Тани о ее жизни в семье Степана Ивановича, она стала последней невесткой. Именно в его честь меня назвали Степаном. Он был очень интересным и достойным человеком. Ему довелось жить в разные эпохи. Родился Степан Иванович в конце 19 века, ещё в правление императора Александра II, в1873 году.

Очень интересная история связана с его фамилией, она произошла от прозвища. Когда-то наши дальние родственники носили фамилию Завъяловы, но была среди них одна бабушка, которая очень любила капусту, её прозвали Капусткина, и со временем прозвище прижилось. Сначала их звали Завъяловы-Капусткины, а потом прозвище стало фамилией.

У Степана Ивановича была большая семья. С супругой Натальей они имели восемь детей. Старшим был Василий, затем родились Анна, Михаил, Алексей, Александра, Иван, Ульяна, Павел. Воспитывался в его семье и сын сестры, Иван. Различий в семье не было, если покупалась рубаха Василию, такая же покупалась Ивану, они были ровесниками. Степан Иванович среди односельчан слыл человеком добрым и отзывчивым. Как диакон был наделен особой благодатью – священнослужением. Он помогал неимущим и попавшим в беду, наставлял людей в вере, благочестии и других добрых делах. За это его люди любили и уважали. В храме Степан Иванович пел в хоре, служил при совершении таинств, но ему самому по сану их совершать не дозволялось. Это делал священник.

Прапрадедушка обладал замечательным голосом, который передался его детям. Все они помогали ему петь в церковном хоре. Впоследствии, его старший сын Василий будет служить при церкви регентом (дирижер церковного хора). Дочери Анна и Александра тоже работали при церкви вплоть до её закрытия. Анна часто вспоминала один курьезный случай. Вечером на спевках учили новые молитвы, а одна не очень запоминалась. На следующий день во время пения мужской хор вдруг замолчал, только она продолжала тянуть последнюю ноту. За это время остальные певчие вспомнили текст и продолжили петь. А ей за находчивость батюшка дал рубль.

Закрыли храм в селе в 1932 году, в разгар планомерной борьбы государства против Церкви, но с 1928 года он уже практически не действовал. Еще в1918 году появился документ, известный под названием « Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» Он лишал Церковь всяких прав. В конце 1920-х, в 30-е годы преследование священнослужителей приняло «законный» оборот. Прокатилась первая волна «показательных процессов» по делу духовенства. Во время кампании было осуждено их значительное число. В 1937 году последнего священника Кеньшевской церкви Любского арестовали, и он погиб на Соловках. Семейное предание рассказывает, что Степана Ивановича «взяли» люди в кожаных куртках и увезли в райцентр. На следующий день из села в НКВД отправилась просить за него не только жена Наталья, все их дети, но и множество односельчан. Такая многочисленная делегация будто бы озадачила чекистов, и они отпустили Степана Ивановича с миром домой.

Из церкви, по традиции того времени, устроили склад. И только в середине пятидесятых годов, снесли купола, перестроили под школу, учителем в которой работал внук прапрадедушки, Капусткин Иван Васильевич. Очень долго не могли найти тракториста, который смог бы уронить купола. Его все-таки с большим трудом отыскали, но несколько попыток были неудачными: тросы рвались или соскакивали с куполов. Потом раздался сильный треск, посыпались искры, купола накренились и снова встали прямо, как будто поклонились людям, и только с третьего рывка со страшным звуком, похожим на стон, рухнули на землю. Люди стояли молча и молились, кто – то плакал, чувство оцепенения и страха овладело всеми. Свидетелем разрушения святыни был и мой прапрадед. Рассказывали, что вскоре этот тракторист, согласившийся порушить святыню, погиб трагической смертью.

К 1940 году на территории СССР оставалось лишь несколько десятков действующих церквей, тогда как накануне Октября 1917 года в России действовало около 80 тысяч православных храмов. Многие из них были полностью разрушены.

Когда закрывали церковь, прапрадед тайно сумел спасти часть церковной библиотеки. Были там книги на старославянском языке в кожаных переплетах с замками, и церковные книги восемнадцатого века, и книги светского содержания. К сожалению, большая часть книг пропала. Его последняя сноха, с которой он жил, и на руках которой умирал, давала читать книги верующим, многие не были возвращены. В нашей семье хранятся: «Новый завет господа нашего Иисуса Христа и псалтырь» 1896года; «Вечный календарь или руководство к удобнейшему определению хронологических терминов на всякое время, в каждом столетии, и притом как по юлианскому, так и по григорианскому времяисчислению» 1862 года. А также несколько печатных книг на старославянском языке в кожаных переплетах с тиснением церковного содержания. Две книги изданы в конце 18 века, четыре- в1818 г. На страницах видны следы воска, пометки, сделанные пером и чернилами, возможно, рукой Степана Ивановича. Записная книжка принадлежит священнику села Кеньшева Павлу Полуэктову, датированная 1897 годом. В ней можно разобрать записи хозяйственного содержания: расход и приход денежных средств, количество приобретенных для храма свеч, а также, вероятно, фамилии селян, у которых священник должен был совершить требы на дому, причащение, соборование и т. д. Эта книжка косвенно подтверждает, что в то время прапрадедушка служил при церкви. Степан Иванович читал и светскую литературу, но сохранилась только одна книга того времени: Мамин-Сибиряк «Сибирские рассказы», издание 1902 года. Все его дети тоже были грамотными, умели читать и писать.

Глава II. Жизненный уклад и традиции семьи Капусткиных

Помимо службы в церкви диакон Стефан ( так по церковному произносилось его имя) вел большое хозяйство: обрабатывали пятьдесят соток земли, замечательный сад, где росли яблони, сливы, вишня, кусты черной, красной, белой смородины, крыжовник; имелось на подворье множество домашнего скота. Прапрадед любил ухаживать за садом и огородом, и, как говорили, у него была «легкая рука»- что бы он ни сажал, все приживалось и пускалось в рост. Это качество передалось его потомкам, почти у всех наших родственников есть земельные участки. Во всех делах рядом с ним были его жена Наталья, их дети. Они их растили в любви к труду. Но частые роды, девятнадцать беременностей, подорвали здоровье прапрабабушки Наташи, она часто болела, последние годы плохо передвигалась, из дома не выходила.

Семья диакона Стефана жила в большом пятистенном доме, построенном прапрадедом. Во дворе стоял амбар для хранения хлебных запасов. Сохранился амбарный замок с винтовым механизмом (длина: 15см. в диаметре 8см) и ключ к нему, изготовлены из металла кустарным способом, возможно, в конце18-нач. 19в. в. В хозяйстве имелись: лошадь, корова, множество овец, куры. На лошади пахали землю, ездили на ярмарку в Бутурлино, в дальние леса заготавливать дрова, возили воду на огород. Огороды, на нашей Нагорной улице, находились на возвышении, и воду для полива возили на подводах в бочках по межнику. До настоящего времени на месте дедушкиного сада растут дикие яблони. Еще напоминает о нем и его большой семье перелесок - Дубняки. Растет он на склоне огромной впадины, названной в народе Чемзино. Растут там не только дубы, но и липы, орешник, другие деревья. Чтобы они прижились, воду для полива прапрадед с сыновьями носили в ведрах на коромыслах из родников, находящихся на дне впадины, которые раньше всегда чистились и обустраивались.

Имелась у многочисленной семьи Степана Ивановича единственная на всей улице баня, в которой парились и мылись почти все жители улицы. Иногда приходилось топить даже в такой очень большой религиозный праздник, как Пасха, так как желающих мыться очень много. В нашей безлесной местности с дровами было очень трудно, поэтому далеко не каждая семья имела возможность тратить их на топку бани. Степан Иванович стремился помочь всем. С 19 декабря в селе три дня праздновали престольный праздник- зимнего Николу. Этот праздник связан с названием нашей церкви, поэтому так широко отмечался. В этот день во всю звонили колокола. У нашей церкви был самый лучший колокол в районе, у него было необыкновенное звучание. По праздникам в церковь приходили даже из соседних деревень, всем места не хватало, стояли на крыльце. А церкви были почти во всех соседних селах.

По большим праздникам вся большая семья Степана Ивановича собиралась у него, два раза топили печь, чтобы всех накормить. По праздникам обед готовили с мясом, ели яйца, а в остальные дни постные щи «белили» растертыми добела семенами конопли, на ней замешивали тесто, пекли пироги с чечевицей, картошкой, капустой, луком. Готовили каши в печке, заливали картошку молоком и тоже томили в печи. Иногда делали «толстую сметану», продукт, напоминающий ряженку. На зиму квасили яблоки, овощи, даже зеленые листья капусты, которые сейчас выбрасываются, солили на зеленые щи.

Прошло время, и все сыновья оженились, вышли замуж дочери - Анна и Александра, дочь Ульяна в возрасте семнадцати лет умерла от болезни. Насильно в нашей семье никого не женили и замуж не выдавали, с мнением детей считались. А дети почитали родителей. Даже взрослые сыновья слушались отца. Однажды, сын Алексей излишне выпил на престольном празднике и не хотел идти домой. Его жена Нюша, вся заплаканная, пришла домой и пожаловалась свекру, прапрадед взял вожжи и ушел. Вернулись они вместе: Алексей бежал впереди, больше такого не повторялось. Перед домашней трапезой молились, а затем дружно брали ложки. По старому обычаю Степан Иванович сидел во главе стола, на большой широкой лавке в красном углу под иконами. Щи ели из большого общего блюда. Когда оно наполовину пустело, с разрешения хозяина дома, начинали доставать мясо. Сигнал к тому подавал он сам, начиная есть кусочки мяса первым. Прапрабабушка Наталья, несмотря на болезнь, тоже ела из общей чашки. Не всем, особенно снохам, это нравилось, но никто не смел ее обижать. Когда она умерла, отец сказал сыновьям: «Мать трудилась, рожала вас, теперь потрудитесь вы для нее». Сыновья копали могилу и достойно проводили в последний путь.

Дочери, выйдя замуж, уходили жить к мужьям, а сыновья приводили жен к себе. Возможно, что женский аксессуар - декоративный зажим в виде ладони с перстнем, хранящийся в «семейном музее», принадлежал кому – либо из дочерей или снох Степана Ивановича. Он изготовлен из прочного сплава металлов способом штамповки примерно во 2-й половине 19 века (длина -6см. ,ширина -3см) и предназначался для украшения праздничного женского платья.

Со временем всем сыновьям прапрадед выделил наделы земли и помог построить собственные дома. Сделать это было непросто, лесов рядом с деревней нет, крыши покрывали соломой. Сначала из соломы делали жгуты, обмазывали глиной и крепили их на крыше, а затем рядами клали снопы, туго уплотняя их. После этого никакой дождь был не страшен. Так как у дочери Александры жизнь с мужем не сложилась, ей тоже поставили домик в два окна, и она жила одна.

Глава III. Трудные времена в колхозе

В советское время жизнь в селе круто переменилась. Степан Иванович, благодаря заступничеству сельчан, уцелел в пекле борьбы государства с Церковью. В 1931 году, когда в селе организовался колхоз, он туда записался. Ведь власти неустанно повторяли: «Кто не идет в колхоз, тот враг Советской власти». «Загоняют в колхозы»,- жаловались друг другу крестьяне. Отныне общинное пользование землей отменялось. Пришлось сдать в «общий котел» земельный надел, лошадь, корову. Это далось ему трудно: бессонными ночами раздумывал о будущей новой жизни, переживал за семью. Не просто складывалась жизнь в колхозе. От «экономических мер» - непомерных налогов – власти стали переходить к изъятию хлеба у крестьян. Почти весь урожай забирало государство. Колхозник имел лишь небольшой участок земли под огород и сад, с которого он и кормился.

В 1932 году был принят явно завышенный план хлебозаготовок. Во многих районах требовалось сдать хлеба государству намного больше, чем его собрали. С осени в стране начался голод. Только благодаря трудолюбию и стараниям всех домочадцев, семье удалось выжить в тяжелый период. Степан Иванович у себя в саду разводил пчел, заведовал колхозной пасекой. Но со временем ушел с этой работы, так как некоторые нечистые на руку руководители предлагали часть меда скрывать и забирать себе. Для прапрадедушки это было неприемлемо. Он был честным, принципиальным человеком.

Сохранился в нашем «музее семейных реликвий» его дымарь (дымник). Это специальный инвентарь пчеловода или пасечника, предназначенный для работы с пчелами. Изготовлен он из тонкого листового железа и состоит из цилиндра с отверстием для выхода дыма и кожаного меха для нагнетания воздуха в емкость, где разжигали угли. Пасечник разжигал дымарь, и дымом окуривал пчел. Почуяв запах, они спешили осесть на соты в улье и не мешали работать. Дымарь изготовлен фабричным способом примерно в 1930-е г. г. Хранится «Словарь-справочник по пчеловодству», изданный государственным издательством колхозной и совхозной литературы «СЕЛЬХОЗГИЗ» в 1937 году. Это увлечение пчеловодством передал своим детям, внукам, правнукам.

Жить в деревне становилось все труднее. Каждый отработанный в колхозе трудодень отмечался колхознику единичкой (« палочкой») в особой книге. По числу трудодней каждому выделялась его доля урожая. Семья в лучшем случае получала 4-5 мешков зерна за годовую работу. Поэтому крестьяне окрестили этот порядок «работой за палочки». Вечером после работы колхозникам приходилось много трудиться в своем домашнем хозяйстве. Ведь государству надо было сдать в виде налога еще и молоко, яйца кур, мясо, шерстьВ колхозе с утра до вечера работали все: мужчины, женщины, подростки. И все равно достойно содержать семью было невозможно. Молодые мужчины - сыновья Степана Ивановича ездили на заработки в Ленинград. В нашем «домашнем музее» сохранилась фотография прадедушки Павла и его брата на фоне питерского дома, где они снимали квартиру. На заработки ездили по очереди, был там и Алексей. Его пение случайно услышал проходящий мимо профессор консерватории. Он был очарован голосом и предложил остаться на обучение профессиональному пению в Ленинграде. Но Алексей пожалел свою жену Нюшу и предложения не принял.

Вскоре началась Великая Отечественная война, все сыновья прапрадеда ушли служить на фронт. Двоим из них, не суждено будет вернуться домой. Это Михаил и мой прадедушка Павел. Оба они в начале войны пропадут «без вести». В конце войны моя прабабушка Татьяна узнает, что Павел под Смоленском попал в плен вместе с двумя односельчанами, откуда им удалось сбежать. Но во время побега Павел получает ранение, и идти дальше не смог. Его приютили местные жители. Как сложилась его судьба дальше, мы, к сожалению, не знаем. Существует семейное предание. В послевоенные годы, будто бы видели человека, очень похожего на Павла. Это случилось в Волгоградской, ( в Сталинградской области). Один односельчанин встретил его в магазине, попытался с ним поговорить, но разговора не получилось, тот все отрицал. Спустя несколько дней, он снова пришел в магазин, а земляку сказали, что тот человек, похожий на Павла, уже уволился с работы и уехал из города. Возможно, это и был мамин дедушка - Павел. Вернуться домой он побоялся из - за репрессий. Власти преследовали людей, побывавших в плену, считая их шпионами, «завербованными западной разведкой». Павел опасался, что это обстоятельство может навредить семье, будущему его детей. Я сам считаю Павла героем. Столько он пережил невзгод! И даже после страшной войны и плена ему пришлось из-за существовавших тогда порядков, вынести еще одну трагедию - вынужденную разлуку с семьей. Трудно сказать, прав он или нет в своем выборе? Судить не нам. Остальные три сына: Василий, Алексей, Иван с войны вернулись, но отца уже не застали живым.

Последние свои годы Степан Иванович проведет в семье не вернувшегося сына Павла, с моей прабабушкой Таней. Он очень ее любил и жалел. У нее рано умерла мама. Она росла в семье брата приемной дочерью, а характер у его жены был тяжелый. Прабабушка была кроткая и терпеливая, работящая, никогда не с кем не ругалась, не выясняла отношений, и прапрадедушке было с ней хорошо.

Военные годы были очень тяжелыми, голодными, работала только сноха, а прапрадедушка нянчил внуков. Было их четверо, младшему на начало войны не было и двух лет, а старшей было семь. Спасала от голода пасека. На вырученные от продажи меда деньги, хоть что-то можно было купить. Несмотря на трудные времена, когда Степан Иванович вынимал из ульев мед, дети сбегались со всей улицы и ждали его у дома. Он мазал маленькие кусочки хлеба медом и всех угощал.

Степан Иванович уже болеет, больше лежит на печи. Но его привычка постоянно трудиться была настолько сильна, что он часто плакал от бессилия и невозможности работать. А прабабушка успокаивала: ведь дети под присмотром. Сохранилась единственная игрушка, которой играли в нашей семье многие поколения детей. Это самодельная погремушка, очень простая - обыкновенный шарик, покрашенный в зеленый цвет, с камушком внутри. Погремушка изготовлена ручным способом: круглый проволочный каркас обтянут выдубленной кожей животного и окрашен краской. Имеет диаметр 10см. Возможно, изготовлена руками Степана Ивановича в конце 19 века. Играть детям было нечем и некогда, даже самые маленькие помогали по хозяйству, а прапрадед присматривал за ними. Моя бабушка Нина часто вспоминает, как они собирали траву, сушили ее, чтобы потом добавлять в пищу. Самым большим лакомством были «конфеты» из свеклы. Их делала тетя Шура. Она просто резала красную свеклу на маленькие кусочки и сушила в печи. И дети, ее племянники, бегали по несколько раз на дню в ее избушку за этими «конфетами», казавшимися им необыкновенно сладкими.

Умер Степан Иванович в високосный год, 29 февраля 1944 года. Место его захоронения мы знаем приблизительно, так как во время войны все кресты на кладбище были использованы в качестве дров, леса рядом не было.

После себя прапрадедушка оставил большое потомство. Мы с моей бабушкой Ниной его внучкой, насчитали сто девятнадцать человек, это только тех, кого она помнит. Живут его потомки в разных уголках нашей страны: в Нижегородской области, в Москве, Кировской области, Краснодарском крае, Ростове - на - Дону, место жительства некоторых мы не знаем. В нашей родне люди разных профессий: учителя, инженеры, рабочие, водители, архитекторы, продавцы. Но все они добропорядочные люди.

Степан Иванович не зря жил на земле, после него осталось замечательное племя работящих, преданных делу, любящих свою Родину потомков. Надеюсь, я не подведу своего прапрадеда. Достойно буду нести по жизни его имя, которым назвали меня.

Перелистаны страницы истории жизни моего прапрадеда Степана Ивановича Капусткина.

А к их написанию послужил, казалось бы, обыкновенный случай: продажа старого деревенского дома и находки, обнаруженные на его чердаке. Благодаря им, у нас теперь есть свой «домашний музей семейных реликвий». Я разместил экспонаты на полках книжного шкафа и думаю, что коллекция скоро пополниться. Ведь «музей» будет обязательно переходить из поколения в поколение нашего рода. Предстоят новые находки, реликвии, касающиеся истории жизни, судеб родственников и со стороны моего папы. И какие открытия нас ожидают, пока неизвестно. Главное – положено начало, которое обязательно будет продолжено. Я узнал жизнь моего прапрадеда, познакомился с интересными судьбами его детей. В результате бесед и записей воспоминаний старожил – сельчан, мне удалось обнаружить сведения из истории деревни, быта жизни крестьян в далекие времена. Чтобы рассмотреть вопрос глубже обратился к исторической литературе, из которой узнал, как жила моя страна вместе с родом С. И. Капусткина в различные эпохи истории России. Для меня новым и неожиданным оказалось то, что трудолюбивым, честным людям, каким был Степан Иванович, приходилось в жизни очень непросто.

Революция 1917 года нарушила сложившиеся устои и традиции. Особенно пострадала Церковь и священнослужители. Роль церкви в жизни села в те времена была значительной. И не последнее место в ней занимала деятельность диакона. Степан Иванович любил свое дело, но главное – он с любовью относился к окружающим людям. И они отвечали ему тем же. К счастью, мой прапрадед не «сгорел» в огне революции. Не потерялся он в новой жизни. Но, вероятно, внутренне очень переживал. Его трудолюбие, любовь ко всему живому помогли ему не только преодолеть невзгоды, но и поднять на ноги и воспитать своих детей, которые стали достойными гражданами нашей большой страны. Своим словом, конкретной помощью он ободрял других, помогал им в самые трудные моменты сохранять человеческое достоинство. Есть свидетельства, что мой прапрадед всю свою жизнь оставался верующим человеком, несмотря на гонения и запреты. Он молился, но никогда не афишировал это. Сам он любил повторять: « Если ты живешь по законам Божьим, то ты и есть верующий человек». Как мне кажется, свою жизнь он исполнял это свое правило. О внутренне богатой жизни, трудолюбии Степана Ивановича рассказывают реликвии, доставшиеся нам.

Незнакомые ранее понятия и слова наполнились для меня значением и смыслом благодаря записанным воспоминаниям моих родственников. Мне стала ближе история моего края, родной страны – России. Ведь здесь мои корни, истоки моего рода.