Создание детских приютов Казани

Милосердие и благотворительные дела получили широкое распространение в России с середины XIX века. Корни благотворительности уходят в прошлое, и формы ее зависели от уровня развития общества. В условиях феодализма это было строительство храмов и мечетей, раздача милостыни нищим.

В период зарождения буржуазных отношений к ним присоединились широкое строительство церковно-приходских школ и медресе, открытие богаделен и сиротских приютов. Ни одно из них не могло обходиться без постоянных частных пожертвований, которые делались в основном купечеством.

Создание детских приютов Казани

С конца 30-х годов в России на частные пожертвования и общественные средства начали открываться детские приюты, входившие в Ведомство учреждений императрицы Марии и подчинявшиеся Главному попечительству детских приютов, которое имело свои отделения в губернских городах.

С 21 декабря 1843 года отделение начало действовать и в Казани. Его председателем, согласно Положения и приютах, стал губернатор, постоянным почетным членом — архиепископ Казанский и Свияжский, действительными членами — губернский предводитель дворянства, вице-губернатор, управляющий государственными имуществами и городской голова. Почетными членами избирались лица, много жертвовавшие и активно работавшие на пользу сирот. В разное время ими были И. С. Кривоносов, братья Юнусовы, В. Ф. Вулыгин, Андрей Банк, Я. С. Смоленцев и др.

В Казани было создано три детских приюта: Николаевский, Александринский и Юнусовский, в которых на постоянном и полном содержании «призревали круглых сирот, полусирот и таких, родители которых не имели средств для их воспитания и обучения». В приюты принимались дети в возрасте от 3 до 12 лет, лишь в исключительных случаях, когда мальчики и девочки содержались отдельно (Александринский и Юнусовский приюты) разрешалось оставлять их до 14 лет, а в конце XIX века и до 16—17 лет.

В первые годы существования приютов дети получали образование в объеме одноклассного сельского училища. Девочки учились готовить, убирать, стирать, рукодельничать, работать в саду, мальчики — ремеслам и полевым работам. Часто при приютах открывались ремесленные классы или училища. Согласно Положения о приютах, утвержденного 18 июля 1891 года, учебный курс в училище приравнивался к трехклассному училищу.

При выходе из приюта подросткам выдавали пособие, одежду, они поступали в услужение в дома или пристраивались в мастерские, и первые шаги самостоятельной жизни проходили под покровительством Главного попечительства детских приютов, что, впрочем, мало защищало их от житейских невзгод.

Уклад внутренней жизни приюта устанавливался: советом каждого из приютов и губернским отделением Главного попечительства.

Эти благотворительные учреждения содержались либо на Высочайше пожалованный и централизованно распределяемый ссудно-благотворительный капитал, либо на средства благотворителей или общественные пожертвования, либо на уплату родителей, родственников и опекунов, вносимые на содержание детей. Но независимо от главного источника финансирования, благополучие приюта часто зависело от размеров денежных пожертвований, вкладов продуктами, одеждой, предметами обихода, от взносов попечителей и почетных старшин приютов, на чьи средства ремонтировали здания, обновляли мебель, утварь, посуду, белье, одежду воспитанников и проч. Вот почему на эти должности стремились назначить щедрых филантропов.

Приведем обычное меню приютов: 8 часов утра — овсяный суп, обед — щи и каша, в 16 часов — чай с хлебом, ужин — то же что и в обед. В праздники подавалось жаркое, пироги и сладкое.

Приходящих детей дневного отделения бесплатно обеспечивали одеждой, учили и приобщали к труду, кормили обедом, кроме субботы, когда их отпускали домой в 12 часов.

С самого основания приюты находились под покровительством купцов, известных казанских филантропов. Они много и успешно работали в различных благотворительных обществах, с их именами связано ни одно доброе дело на благо города, в пользу сирот, бездомных, бедных и убогих.

Конечно, приюты проблему всех обездоленных детей не решали, да и не могли решить. Но определенный вклад в дело призрения детей-сирот они вносили, благодаря им многие и многие обездоленные получали в приютах кров, начальное образование и ремесло.

НИКОЛАЕВСКИЙ ДЕТСКИЙ ПРИЮТ

11 января 1844 года в Казани открылся первый детский приют, названный Николаевским. Основу благотворительного капитала заложил потомственный почетный гражданин, купец первой гильдии Александр Леонтиевич Крупеников (1788—1855) — один из восьми детей Леонтия Филиповича. После кончины отца он возглавил семейную фирму, но дела ее шли уже не так бойко, и Крупениковы постепенно теряют завоеванные в торговом мире позиций.

В 1839—1841 годах А. Л. Крупеников по выбору общества служил городским головой, особых заслуг на этом поприще не снискал. В 1844 году строит домовую церковь при военном госпитале, продолжает покровительствовать Воскресенской церкви, которую Крупениковы считали «своей», много жертвует в пользу различных благотворительных обществ и учебных заведений.

Главным делом А. Л. Крупеникова на пути благотворительности стало создание первого в Казани детского приюта и многолетняя забота о сиротах. Выбор такой формы благотворительности, вероятно, связан и с тем, что у Александра Леонитиевича и его жены Александры Абрамовны, урожденной Пискуновой, своих детей не было. За пожертвования в пользу приюта он 8 октября 1848 года получил золотую медаль с надписью «за усердие» для ношения на владимирской ленте.

В 1839 году А. Л. Крупеников вносит на организацию приюта в Приказ Общественного призрения 3000 рублей для приращения капитала. В 1842 году казанский военный губернатор Сергей Павлович Шипов обратился к лицам, известным милосердными делами, с просьбой поддержать начинание. На его призыв откликнулись тогдашний городской голова купец С. Е. Александров, выделив 2 тысячи, а по 3 тысячи рублей внесли мамадышские купцы Н. И. Щербаков и Таганов. К 1843 году вместе с процентами на счету детского приюта накопилось 12 тысяч рублей.

В 1852 году Александр Леонтиевич Крупеников сделал следующий шаг в материальном обеспечении приюта. Он жертвует городу на благотворительные нужды 96 родовых лавок. Из доходов с них три части следовало употребить на уплату податей за бедных и престарелых мещан, одна часть шла на раздачу пособий сиротам мещанского общества, и еще одна часть предназначалась на содержание детского приюта.

Общественное управление Казани также внесло вклад в создание первого детского приюта города, в 1843 году выделило под него каменный дом с постройками и службами, где до этого размещался городовой магистрат, затем женское отделение Сиротского дома (ныне ул. Баумана, 3). Позднее при доме разбили сад, сделали парники, в 1892 году на средства купца М. И. Попова провели водопровод.

Первой попечительницей Николаевского детского приюта стала Анна Евграфовна Шипова, а почетным старшиной А. Л. Крупеников. Позднее попечительницами приюта избирались жены крупных казанских купцов и промышленников — Ольга Андреевна Месетникова, Александра Павловна Попова (по второму мужу Смирнова), Мария Павловна Щетинкина, а почетными старшинами служили купцы Семен Борисович Мурзаев, Мартын Максимович Данилов, награжденный золотой медалью для ношения на шее на аннинской ленте и др.

В штат приюта, кроме начальника, смотрителя и •обслуживающего персонала, входили три учительницы и три учителя. При приюте на частные пожертвования действовала больница, медицинскую помощь оказывали на общественных началах. Долгие годы здесь работал доктор Л. Б. Мендельштам.

Устроители приюта рассчитывали, что воспитанников в нем, мальчиков и девочек, будет не больше 50, но уже в первый год поступило 80 человек, многие из них — круглые сироты. Посетивший в 1846 году приют с инспекцией член Государственного Совета сенатор Лонгинов, сделал запись: «Я с душевным удовлетворением видел прекрасные плоды материального попечения и забот о призреваемых в сем благотворительном убежище».

26 февраля 1846 года при приюте на средства А. Л. Крупеникова открыли ночлежное отделение на 25 детей, а в 1890 году за счет пожертвовании купца М. И. Попова отделение расширили еще на 10 кроватей.

Через 50 лет после основания в Николаевском приюте жило 60 детей и 55 приходило в него на день. В 1904 году число постоянных воспитанников увеличилось до 64. В тот год на содержание каждого ребенка затратили 70 руб. 82 коп.

МУСУЛЬМАНСКИЙ ДЕТСКИЙ ПРИЮТ БРАТЬЕВ ЮНУСОВЫХ

Газета «Казанские губернские ведомости» 13 ноября 1843 года писала: «Средства дозволяют теперь пока учредить. только один приют. Но неужели наше дворянство, купечество и другие сословия не захотят способствовать столь полезному делу? Неужели все те, кто только называет себя христианами и чтит Божье Слово Спасителя, кто только хранит в глубине своего сердца чувство любви к ближнему, кто не останется равнодушным к пользам сограждан, тот не примет в нем участие?»

И этот призыв нашел отклик, отметим, не в среде русского, а татарского купечества. 6 декабря 1844 года в Казани открылся Мусульманский детский приют братьев Ибрагима и Исхака Юнусовых.

Старший из братьев Ибрагим Губейдуллович Юнусов являлся некоронованным королем татарской общины.

Трудно в среде татарского купечества Казани найти деловых людей, так же щёдро жертвовавших на милосердие дела, как Юнусовы. Учитывая их заслуги в сфере благотворительности, Сенат решением от 21 октября 1844 года освободил братьев Юнусовых, «как крупных благотворителей», от квартирной повинности, а они, соответственно достатку, обязывались ежегодно содержать 52 человека. Юнусовы имели по две золотые медали, а Ибрагим еще и орден, врученный ему за создание и материальную поддержку детского приюта.

Мусульманский детский приют размещался на Екатерининской улице (ул. Тукая, 89/14), в доме, подаренном вместе с постройками и яблоневым садом Ибрагимом Губейдулловичем Юнусовым, он и стал его первым директором. Эта должность традиционно принадлежала представителям рода Юнусовых, позднее ее занимал Исхак Губейдуллович, его сменил сын Мухаметрахим, помощником последнего служил Мухутдин Курбангалеев, живший с семьей при приюте.

Бессменным почетным старшиной приюта работал потомственный почетный гражданин купец первой гильдии Измаил Исхакович Апаков, женатый на сестре основателей приюта.

Мусульманский приют содержался на доходы с аренды 14 родовых лавок Юнусовых на Сенном базаре, подаренных приюту братьями. Дополнительно от полутора до двух тысяч рублей в год жертвовали местные мусульмане. Это единственный из казанских приютов, не имевший капитала в банке, его обеспечение во многом зависело от доходов с аренды лавок и размеров частных пожертвований.

По числу детей, а здесь жило до 30 мальчиков, приют считался самым небольшим, но в 1904 году на каждого ребенка потрачено 120 руб. 85 коп. , что почти в два раза больше по сравнению с аналогичными затратами в двух других приютах.

Ежегодно всем воспитанникам справляли казакин коричневого цвета, козловые ичиги и калоши, тюбетейку и барашковую шапку, по три смены белья. Юнусовы снабжали приют продуктами и дровами.

Мальчики кроме начального духовного образования получали основы знаний по арифметике, истории, географии, черчению и рисованию, русскому и восточным языкам. В начале 90-х годов восточные языки в приюте преподавал Мухаметрахим Хунафиев, а под руководством Хасана Газетдиновича Мухаметова воспитанники изучали русский язык. На переводных экзаменах, а учебный курс в школе мусульманского приюта длился дольше, чем в других приютах, дети в присутствии попечителей и почетных гостей неизменно показывали хорошее владение русским языком, читали стихи русских поэтов.

За состоянием здоровья воспитанников наблюдал, отказавшись от оплаты, доктор А. Н. Мирза Казем-Бек; при приюте действовала маленькая больничка, ослабленные дети часто болели.

Когда приходило время расставаться с приютом, мальчиков, как правило, устраивали служить в лавки купцов или направляли преподавать в медресе. В первое время они находились под могущественным покровительством Юнусовых, чей авторитет был чрезвычайно высок.

По воспоминаниям Сакины Габделькаримовны Зубаировой-Юнусовой, внучки одного из основателей приюта Исхака Губейдулловича, предоставленные автору ее сыном академиком АН РТ Делавером Мнрза-абдулловичем Зубаировым, многолетним редактором «Казанского медицинского журнала», после Октябрьской революции число беспризорных детей резко возросло и здание приюта не вмещало всех нуждающихся в призрении. Приют расширили за счет соседнего дома, также принадлежавшего Юнусовым (ул. Тукая, 87). Семью владельца дома Габделькарима Исхаковича переселили в две маленькие комнатки на антресолях. Во время эпидемии тифа многие дети погибли, умерла и хозяйка дома, принятая в штат приюта кастеляншей. В дальнейшем детей перевели в другие детские учреждения.

АЛЕКСАНДРИНСКИЙ ДЕТСКИЙ ПРИЮТ

6 февраля 1845 года начал действовать третий казанский детский приют, Александринский, для девочек-сирот и дочерей малообеспеченных родителей. Инициатором его создания выступил брат основателя Николаевского детского приюта Константин Леонтиевич Крупеников. Он внес 5 тысяч рублей, составив основу капитала приюта, и взял на себя обязанность закупить все необходимое для ста детей. Дополнительно по подписке собрали еще 2000 руб. К. Л. Крупеников выдвинул условие: разместить приют не в центре города, а в той его части, где жил бедный люд и отсутствовало учебное заведение, где могли бы учиться дети несостоятельных родителей.

Новый приют поместили в доме первого директора Казанской второй гимназии М. Н. Львова на Новогоршечной улице (ул. Бутлерова), назвали его Александринским в честь августейшей покровительницы детских приютов России, на чем особенно настаивал Константин Леонтиевич — первый почетный старшина приюта.

Вскоре пожар уничтожил здание приюта и большую часть имущества. Лишь в 1853 году при содействии Губернского попечительства детских приютов его вновь открыли на той же улице, в деревянном доме, купленном на частные пожертвования.

В 1890 году приют переехал в выстроенное специально для него двухэтажное здание с церковью, службами и садом (ул. Бутлерова, 30). Средства для строительства выделила попечительница приюта Ольга Сергеевна Гейнс, урожденная Александрова. На эту общественную должность она вступила 30 октября 1882 года, а в 1887 году ей Высочайше объявили благодарность «за благотворительные усердие в пользу приюта». Медалей и орденов женщинам в царской России не полагалось.

Нужно сказать, что купеческая семья Александровых взяла приют под свое особое покровительство и принимала самое деятельное участие в обеспечении приюта необходимым, выделяя значительные средства. Глава рода Сергей Евсеевич много и щедро жертвовал на содержание детей, его жена Анна Михайловна стала попечительницей приюта, ее и заменила их дочь Ольга, пробыв на этой должности около 30 лет. Большое участие в приютских делах принимал рано умерший наследник семейной фирмы чаеторговцев Александр Сергеевич.

Отметим, на две трети расходов на содержание Александринского детского приюта обеспечивались за счет средств Губернского попечительства и одну треть составляли частные пожертвования, как, впрочем, и у других приютов.

Более 20 лет должность помощницы попечительницы исполняла Лидия Андреевна Алафузова, вторая жена владельца промышленных предприятий Казани И. И. Алафузова, связанного через первую жену Людмилу с семьей Александровых. Директором и попечителем приюта в 80-е годы избирался купец первой гильдии, заводчик Александр Николаевич Свешников. В 90-е годы директором служил Яков Николаевич Кожевников, пожалованный за труд орденом Святого Станислава 3 степени;

В штат входили четыре учителя, две учительницы, а домашней учительницей числилась смотрительница приюта. Детей на общественных началах лечил врач, в начале XX века им был К. В. Соколов. В 1904 году и приюте жило 76 девочек, на каждую в год приходилось 66 руб. 27 коп. — наименьшая сумма по сравнению с затратами в других приютах. Дело объяснялось тем, что к этому времени род Александровых представляла лишь Ольга Сергеевна, но она не занималась коммерческими делами, а жила на проценты с родового капитала, помещенного в банк и в процентные бумаги. С конца 80-х годов до начала XX века ее личные вклады на благотворительные цели далеко превысили полтора миллиона. Увеличить средства на содержание Александринского детского приюта в связи с общим удорожанием жизни, ей становилось все более сложно из-за наметившихся к этому времени денежных затруднений.

Сиротский дом и благотворительные общества

Кроме богаделен и приютов, содержавшихся на купеческие капиталы, в Казани действовало еще несколько благотворительных учреждений подобного типа.

На «Высочайше пожалованный капитал», помещенный для хранения в Приказ общественного призрения, существовал Сиротский дом, где воспитывались девочки до 11 лет. В среднем в год здесь жило 90 человек, во иногда, например, в 1857 году, число сирот достигало 124. Первоначально Сиротский дом размещался в здании бывшего Городового магистрата. После открытия в нем Николаевского детского приюта, его перевели на Черноозерскую улицу в дом, принадлежавший земству, под патронаж которого Сиротский дом отошел после упразднения Приказа общественного призрения. Позднее здание Сиротского дома вошло в комплекс Ложкинской богадельни, но благотворительное учреждение осталось самостоятельным.

Казанские купцы по подписке в 1827 году собрали 1428 руб. 57 коп. , проценты с капитала шли на пособия, выдаваемые девочкам в размере от 15 до 50 рублей серебром при выходе из Сиротского дома.

С 1802 года в России действовало Императорское человеколюбивое общество, и под его покровительством на местах стали создаваться Попечительские комитеты о бедных. Их деятельность, изменяясь и расширяясь, продолжалась до 1917 года.

16 июля 1816 года Устав общества утвердили. Его цель формулировалась достаточно широко:

• подавать руку помощи пребывающим в истинном убожестве.
• каждому, найденному в истинном убожестве и признанному достойным пособия, на необходимое содержание детей, деньгами, смотря по классам звания от 36 до 180 рублей, муки ржаной 24 пуда, сукна 25 аршин, холста 20 аршин в год.

По уставу предусматривалось бесплатное медицинское обслуживание и «безденежное» обеспечение лекарствами бедняков, устройство малолетних сирот в училища, в учение ремеслу, а в дальнейшем — оказание помощи в устройстве на работу.

Председателем общества избрали Романовского, к нему в помощь 9 попечителей.

В 70-е годы в деятельности Попечительского комитета появились новые формы работы. Например, у Соболева на Мокрой кормили бесплатно детей. Специальную бесплатную столовую для татарских детей организовали на средства С. Д. Усманова, С. В. Терегулова, Ш. Шамсутдинова, М. А. Сайдашева, В. М. Яушева, И. Ибрагимова, И. В. Терегулова, X. X. Сабитова и С. В. Вигаева, а содержатель столовой на Набережной Кабана Абязов за свой счет кормил 25 детей. Во главе столовых, содержавшихся на средства Попечительства в русской части Казани, вставали члены Дамского благотворительного комитета.

В январе 1898 года татарское купеческое общество вновь возвращается к вопросу о создании в Казани благотворительного общества для мусульман. Двадцать его учредителей пожертвовали 2,5 тысячи, самый крупный вклад внес гласный думы, купец первый гильдии А. Г. Хусаинов.

Вскоре «Общество пособия бедным мусульманам», такое название оно получило официально, начало свою работу.

По решению правления общества выделили тысячу рублей на покупку собственного дома, но деньги не потратили, так как равную сумму пожертвовал Байбеков. Вскоре присмотрели дом в Новотатарской слободе с целью открыть в нем детский приют.

Назовем еще некоторые дела «Общества пособия бедным мусульманам». Из капитала общества выделяли средства для обучения нескольких учащихся в Казанской татарской учительской школе. 1 января 1899 года в Казани вновь открыли бесплатную мусульманскую столовую на 50 человек. За правильным ведением дел в ней избрали комиссию из 10 человек: М. Б. Абдрахимов, С. М. Аитов, Б. А. Апанаев, Г. А. Апанаев, И. И. Айтуганов, А. С. Галикеев, М. А. Ибрагимов, Г. М. Ибрагимов, С. Д. Усманов и И. Г. Утямышев.

Также на средства купцов и горожан в Казани в 1899 году построили здание училища для слепых детей (ул. Н. Ершова, 3). Училище находилось под покровительством Казанского отделения благотворительного общества «Попечительства императрицы Марии Александровны о слепых». В Казани оно начало действовать с апреля 1885 года. Вначале детей разместили в здании, принадлежавшем Ложкинской богадельне, а в городе начался сбор средств на строительство собственного здания. Крупные пожертвования сделал по завещанию купца первой гильдии М. И. Попова его душеприказчик А. П. Прибытков — 5 тысяч, от имени попечительства купца первой гильдии М. К. Бурнаева внесли тысячу рублей, 6 тысяч в процентных бумагах пожертвовали от имени «комитета М. А. Толстой» на устройство церкви в здании училища.

Ремесленный приют для малолетних преступников

Мысль об устройстве в Казани ремесленного приюта для малолетних преступников возникла в городском обществе в 1872 году, и к началу следующего года собрали по подписке, доходами с благотворительных спектаклей, концертов, литературно-художественных вечеров, публичных лекций, лотерей 1668 руб. 72'/2 коп. Этих денег оказалось недостаточно и еще два года «изыскивали необходимые средства». Землю под здание приюта пожертвовала в Адмиралтейской слободе госпожа Немирова. В 1874 году приют начал свою работу.

В его основу лег устав, утвержденный Министерством внутренних дел. Общество обязывалось: «оказывать призрение малолетним», исправлять несовершеннолетних преступников, по мере возможности содействовать «улучшению нравственного быта вообще всех заключенных». В его функции входило «попечение о несовершеннолетних преступниках, которые были подвергаемы наказаниям по приговору суда,. участие в несовершеннолетних детях арестантов и вообще в таких, которым угрожает опасность вследствие нищеты, сиротства или невежества и порочности своих родителей, родственников или опекунов».

Согласно уставу, воспитанники получали общее начальное образование, приобретали рабочую специальность или специализировались на выполнении сельхозработ, что, по мнению учредителей, способствовало приучению их к честной трудовой жизни.

Занятия делились на учебные, ремесленные и огородные. Учебные занятия в ремесленном приюте проходили по программе сельской начальной школы. Ремесло осваивали за 1—3 года. Все в приюте делалось руками воспитанников: изготовлялись орудия для работы на огороде, ремонтировался приют, призреваемые обеспечивали себя овощами.

В первый год сюда на перевоспитание поступило 16 мальчиков в возрасте от 7 до 18 лет, осужденных за кражи, в том числе 11 русских, 4 татарина. Большая разница в возрасте привела к тому, что в ремесленном приюте воцарилась грубость, жестокость, одним словом, «неспокойная жизнь». Положение поспешили выправить, мальчиков в приют подбирали примерно равного возраста не старше 15 лет. За первые десять лет в приюте прошли обучение 110 детей.

В 1900 году Министерство внутренних дел утвердило устав «Попечительского общества об Ольгинском детском приюте трудолюбия в Казани». В 1911 году в Общество входило 190 членов, на вступительные и членские взносы которых, частные пожертвования, городские средства и Высочайше пожалованный капитал существовал детский приют трудолюбия. В тот год на его содержание затратили 10 830 рублей. Правление общества возглавляла вдова действительного статского советника Анна Павловна Ге, казначеем избрали потомственного почетного гражданина Дмитрия Дмитриевича.

Попечительские советы, действовали при всех без исключения учебных заведениях и больницах Казани.

Попечители утверждались на заседаниях городской думы и далеко не все из рекомендованных на эти посты, соглашались взвалить на себя такую ответственность. Подобное заведение было создано и в годы советской власти.

Раифское специальное училище

Местечко Раифа – это не только Раифский монастырь и природный заповедник. О Раифе помнят на Камчатке и Сахалине, в Сибири и многих городах европейской части страны в связи с совсем иным. Не одной тысяче подростков дало путевку в жизнь Раифское специальное профессиональное училище.

А его история началась в сентябре 1933 года, когда появились Постановление СНК и Приказ полномочного представительства ОГПУ по ТАССР "0б организации трудкоммуны ОГПУ в Раифе". Временное исполнение обязанностей начальника трудкоммуны ОГПУ возложили по совместительству на начальника общего отдела ОГПУ ТАССР Я. Л. Петровского, замначальника был назначен Н. С. Хотимский.

"Трудовой коммуне были переданы здания и сооружения, находящиеся на территории бывшего Раифского монастыря, инвалидного поселка, частично живой и мертвый инвентарь, принадлежащий Раифскому лесхозу, общий участок леса, подлежащий ежегодно проведению лесо-культурных и лесомелиоративных работ силами ТК в пределах 6 тыс. га, под с/х земли пахотной и огородной более 1000 га, пасека в 200 ульев, 2 озера для ведения рыбного хозяйства, лесные массивы Раифской, Мневской и Обсерваторской дач с правом эксплуатации", — сообщалось в докладной записке Петровского и Хотимского Полномочному представителю ОГПУ по ТАССР тов. Гарину от 23 ноября 1933 года.

Задачи трудкоммуны были определены так: перевоспитание дефективных детей и подростков- правонарушителей в сознательных граждан-пролетариев; подготовка работников сельского, лесного хозяйства и деревообрабатывающей промышленности. Девиз ее звучал привлекательно: "Коммуна для коммунаров".

Первыми коммунарами стали сорок воспитанников, переведенных из Свияжской коммуны, и сорок беспризорных, изъятых с улиц к Октябрьским дням и направленным в Раифу Деткомиссией ТатЦИКа и областной милицией. В январе прибыли сорок воспитанников из Москвы. Позднее в трудкомуну направлялись люди из приемников-распределителей, домзаков и изоляторов. Некоторые лишенные свободы малолетки сами просили направить их в коммуну.

Начальнику ОМЗ от л/с малолеток ЦФЗТК № I

Заявление

Мы малолетки колонии № I, нижеследующие просим от Вас гражданин начальник ходатайства перед начальником УНКВД ТР о отправлении нас в Раифу. Мы малолетки даем круговую поруку, как называется что один за всех, так и все за одного, что из Раифы никто не убежит. Потому что все малолетки сейчас решили поддаться исправлению и в настоящее время все работают, так и хотят продолжать жизнерадостно.

Верно: секретарь УРО ОМЗ

К 20 декабря 1933 года в коммуне находилось 60 взрослых и 130 юных коммунаров.

С середины 1935 года трудкоммуна становится трудовой колонией закрытого, а с 1939 года — открытого типа.

В 1934-35 годах для производственного обучения коммунаров имелись деревообделочное производство с лесопильным заводом, обувной (только ремонт обуви), пошивочный, жестяной цеха, кузнечная и слесарная мастерские, использовалось корзиноплетение. Были также развиты полеводство, огородничество, свиноводство, пчеловодство, смолокурение. Коммуна в основном готовила столяров, станочников, слесарей, кузнецов.

В коммуне производили веялки, спортинвентарь, различную мебель, инвентарь для пионерлагеря в Пустых Морквашах, корзины, соломенные маты для парников.

С 1 января 1936 года трудовой колонии было передано безвозмездно все оборудование Казанской фабрики "Кзыл Кунче", и ее производственная деятельность до 1939 года сосредоточивается на обувной фабрике, деревообделочном и лесопильном заводе. В те годы выпускались гимнастические, теннисные, дорожные и велосипедные туфли, детская мебель, школьные парты, предметы домашнего обихода.

До второго полугодия 1935-36 учебного года трудовая колония имела начальную школу и вечерний рабфак для подготовки к учебе в техникумах. Затем школу преобразовали в семилетнюю, открылись кабинеты химии и физики, были созданы четыре группы обучавшихся на татарском языке. Действовали духовой и струнные оркестры, кружки - хоровой, драматический, эстрадный, фото-изо, баянистов, авиамодельный, радио, военный, техучебы по деревообработке. Педагогами в сентябре 1935 года работали В. В. Коршунова, К. Н. Исаева, П. С. Вишневская. С. С. Вишневский, О. И. Кокарева. В 1937 году педагогический коллектив состоял из двадцати двух преподавателей.

Выпускники трудовой колонии направлялись не только на предприятия ТАССР, но и в Ростов-на-Дону, Таганрог, Кузнецк и другие города СССР и на учебу.

Письмо тов. управляющему РТК НКВД по ТР от воспитанника Сабирова Сибагата учащегося Шумерлинской школы ФЗУ

Федор Николаевич, здравствуйте. Шлю вам горячий пламенный привет от выпускников и я лично жму крепко вашу руку. Шлем всем уважение от всех ребят. Приехали хорошо, устроились уже распределили нас по классам у нас не имеется практической работы только учение Утром встаем в 6 час утра идем на физзарядку, после завтрака идем на уроки, занимаемся до обеда.

Крепко целую, как отца своего, вы были для меня в колонии отцом родным.

Воспитанник Сабиров С

Мой адрес

В 40-е годы в трудовой колонии были развиты обувное, швейное, игрушечное, лыжно-палочное производства, корзиноплетение, деревообработка, созданы слесарные, животноводческие группы, группа по растениеводству. В большом подсобном хозяйстве выращивали зерновые и кормовые культуры, овощи, содержали коров, лошадей, овец, свиней, птицу.

Те годы остались в памяти воспитанников и работников трудколонии событиями, связанными с Великой Отечественной войной. Мужчины уходят на фронт, среди них и бывшие воспитанники К. Мингазов, С. З. Гарифуллин, Н. И. Иванов, девчата-добровольцы Настя Грошева, Вера Красильникова, Роза Яруллина, Дуся Александрова, Поля Булакова. Мастерами, учителями, воспитателями работают в основном женщины. Для фронта трудовая колония шьет шинели, плащ-палатки, санитарные и телефонные сумки, обувь, кисеты.

И сейчас бывшие работницы трудовой колонии удивляются, как могли справляться молодые девчата с заключенными-подростками, которых в группе было до семидесяти, и не только выполнять план, но и постоянно перевыполнять его. "Приходилось очень трудно, — вспоминает бывший мастер цеха № 1 М. Н. Ефимова (Саушина), - сами заготавливали дрова не только для отопления зданий, но и для электростанции (трудовую колонию к государственной линии подключили лишь в 1949 году), убирали хлеб, производили основную продукцию. Мы, девчата, почти не уходили домой, работая и по ночам. Ради победы над врагом не жалели себя. И ребятишки понимали это, трудились по-ударному. К ним же мы относились по-матерински, делились последним кусочком хлеба, что могли приносили из дома".

А с фронта шли родным и близким письма о борьбе с ненавистным врагом, шли благодарности командования в адрес наших сотрудников. Вот пожелтевшее от времени, но с любовью хранимое детьми письмо.

6 ноября 1944

Прошиной Т. М.

. В дни Великой Отечественной войны выпало великое почетное дело Вашему мужу Прошину Ивану Федоровичу участвовать в защите Советской Родины от порабощения гитлеровской Германией. Ваш муж служит в нашем подразделении, является лучшим дисциплинированным бойцом, отличник боевой и политической подготовки, неоднократно проявлял стойкость. мужество и отвагу в бою.

Наше Советское правительство оценило его боевые подвиги: Ваш муж награжден правительственной наградой: медалью «За боевые заслуги». Такого патриота, защитника нашей Советской Родины от гнета германского фашизма, наша Родина и весь советский народ никогда не забудет. Татьяна Михайловна, гордитесь своим мужем, как лучшим воином нашего народа.

Мы просим Вас зачитать это письмо односельчанам и - заверить их, что мы в решительной схватке с врагом, не посрамим советского оружия.

По поручению комсомольского собрания командир подразделения лейтенант Дмитриев.

Читаешь скупые строчки из характеристик награжденных - сколько за ними выдержки, стойкости, трудолюбия: «Одна из активных работниц производства, которая поставила труд на принцип «доблесть и геройство» (З. И. Катина), «швея, которая не считаясь со временем в военный период по-ударному выполняла работу по пошивке вещдовольствия для бойцов РККА» (Д. С. Кормушина), «одна из опытных и добросовестных мастеров отлично передает свой опыт воспитанникам» (М. Н. Саушина), «за период своей работы обучила большое количество воспитанников, которые в настоящее время работают на фабриках Советского Союза» (Д. Я. Тихонова), «один из деятельных руководителей производственного обучения, который за военный период выпустил тысячи обученных н/л правонарушителей» (П. И. Дроничкин), «свой большой опыт в деле бракеража с пользой дела в производстве применяла по выпуску оборонной продукции» (Ф. Хуснутдинова).

Участник войны и парада Победы Петр Кириллович Бондин, согласно сведениям, зафиксированным в Книге Памяти, захоронен в селе Веселые Тарны Днепропетровской области как погибший 31 января 1944 года. «Да и не удивительно, — считает он, — несколько раз я был ранен, контужен, нелегко далась победа над врагом». В списках погибших также вернувшиеся с войны И. В. Сергеев, А. Ф. Картузов, Шайхи Шайдуллин.

Более пятидесяти сотрудников трудовой колонии не вернулись с фронта, а за работу в тылу более семидесяти сотрудников были награждены медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов".

Трудовая колония для несовершеннолетних заключенных просуществовала до 1953 года, когда ее преобразовали в Раифскую детскую воспитательную колонию, куда дети направлялись по решению комиссии по делам несовершеннолетних. С этого же года колония переходит на металлообработку. Все оборудование обувной фабрики передали в Кунгур, где был большой лагерь заключенных. Оборудование же для металлообработки привезли из Зилантовской колонии.

В 50-е годы в колонии начали выпускать заправлявшиеся керосином двухлитровые паяльные лампы ПЛ-2, бензозаправочные краны РП-18 для нужд Министерства обороны в количестве до четырнадцати тысяч в год, станки по дереву как учебно-наглядные пособия для школ страны, заточные станки. Паяльные лампы отправлялись не только в районы Крайнего Севера, на дрейфующие станции Арктики, но и на экспорт. В 60-е годы начинается выпуск центробежных насосов, которые находят широкое применение во всех регионах страны. На ВДНХ наши насосы были отмечены медалями.

В 1965 году колония была преобразована в Раифское специальное профессиональное техническое училище.

Не одну сотню специалистов выпустили коммуна—колония—училище — обувщиков и мастеров по дереву, маляров, штукатуров и каменщиков, слесарей, токарей и трактористов. Воспитанники разных лет трудились в стенах училища. А. М. Назаров руководил духовым оркестром, М. П. Голубенко стал старшим воспитателем, С. З. Гарифуллин – старшим мастером, Г. Е. Коломин – старшим механиком швейных машин, Н. И. Иванов – мастером цеха, В. М. Носков – мастером производственного обучения.

На протяжении всей истории училища воспитанникам передают свои знания и опыт люди большой души. Для работы сюда направлялись лучшие.

Николай Георгиевич Лапин работал в колонии в 1935-1944 годах экономистом, преподавателем музыки, руководителем духового оркестра. «Преданный чекист, дисциплинирован, работоспособен, со спокойным уравновешенным характером, - говорится в его личном деле, - Стаж работы до РТК 20 лет, имеет награды: револьвер «Маузер» и часы за борьбу с бандитизмом, револьвер «Браунинг» с надписью «За беспощадную борьбу с контрреволюцией». В 1944-48 годах работу колонии возглавлял капитан Григорий Иванович Хлусов, о котором у сотрудников и воспитанников остались самые теплые воспоминания. Сергей Виссарионович Баранов – начальник колонии, затем ректор училища с 1959 по 1967 год, пришел сюда с фронтовыми наградами – орденами Красного Знамени и Отечественной войны.

Многие воспитанники благодарны Ф. С. Абрамову, А. С. Черновой, Ф. Гайнутдиновой, А. К. Гусевой, И. А. Колчуриной, В. А. Закировой, А. А. Ахметовой, Г. В. Батракову за действительно неустанный труд ради их будущего.

Ныне, когда закончилось время безбожия, и каждый может свободно зайти в храм, Раифский Богородицкий мужской монастырь в 1994 году организовал единственный в Поволжье монастырский приют для детей-сирот. Сейчас в нем воспитывается двадцать детей от восьми до шестнадцати лет. Светское образование воспитанники получают в государственной средней школе. Кроме общеобразовательных предметов, для детей проводятся занятия по музыке, изобразительному искусству, гуманитарным наукам и, конечно, по Закону Божьему.

Современные детские приюты

Подростковой преступностью обеспокоены в Комитете по делам детей и молодежи Казани.

В 2001 году малолетние преступники совершили 885 преступлений, годом позже - 767. За бродяжничество в 2001 году был задержан 701 человек, в 2002 году - 1247. За попрошайничество были привлечены соответственно 480 и 67 мальчишек и девчонок. Председатель комитета Альберт Бикмуллин считает, что корень зла надо искать в семье. Многие родители сейчас буквально влачат жалкое существование, получая за свою работу нищенскую зарплату. Многочисленные конфликты между родителями на этой почве провоцируют детей покинуть семью и заняться бродяжничеством. Неудивительно, что детская и подростковая беспризорность растет год от года.

Городские власти предпринимают все необходимые меры, чтобы хоть отчасти решить данную проблему. В Казани действует Социально-реабилитационный центр для детей с девиантным поведением на улице Восстания, 99А. За время своего существования центр принял более 130 детей в возрасте от 3 до 15 лет. На сегодняшний день на полном государственном обеспечении здесь находятся более 40 детей от 3 до 14 лет. В апреле 2002 года при объединении "Подросток" был открыт Социальный реабилитационный центр для молодежи на базе бывшего подросткового клуба "Роза ветров". За столь короткое время в центре прошли реабилитацию более 80 человек, которым удалось избавиться от наркотической зависимости. Большую профилактическую работу с подростками проводит Комплексный центр социального обслуживания детей и молодежи "Доверие". Психологи, юристы, волонтеры из числа студентов круглосуточно принимают сообщения на телефон "Доверия", а также оказывают психологическую и иную помощь совместно с другими городскими службами. Немало в Казани и других центров и клубов, которые оказывают подросткам необходимую помощь.

Общество - это то социальное пространство, где вырабатываются нормы поведения и отношения к людям. Особенно отношения к той категории людей, которые в силу разных причин не способны участвовать в общественно-трудовой деятельности. И по тому, как и каким образом государство оказывает помощь и поддержку таким людям, можно судить и о здоровье самого общества.

Несмотря на отдельные издержки, благотворительность была и остается одной из самых светлых страниц в истории России. Купцы, умеющие считать и ценить каждую копейку, творили добро и благо добровольно и от души. Потомки, как и современники, должны уметь воздать должное людям, которые считали благотворительность неотъемлемой частью своей жизни.