Война в судьбе моей бабушки

При слове «война» нам представляются смерть и разрушения, разрывы снарядов и гул вражеских самолетов. Но война - это две половины жизни страны: фронт и тыл. Мы много знаем про страшные бои, раны и смерти на полях сражений. Многое написано и про работу в тылу, где ковалась победа, но немногое сказано про детей войны - про тех, кому в те страшные годы было совсем еще немного лет, и они не могли стоять у станков, растить хлеб. Они были просто маленькими детьми. Если поговорить со своими бабушками и дедушками, то вдруг, неожиданно для себя, узнаем, что многие из них могут рассказать вам про свою войну, какой они ее знают и помнят. О том, как они выжили в этой войне. Они просто жили, не раздумывая о причинах того, почему им так несладко. Они просто жили, просто воспринимали то, что происходило, страдая вместе со своей семьей и всей страной. Они не награждены за это орденами и медалями. Они просто выжили, и ими построена та страна, в которой мы сейчас живём. Это они – дети войны, повзрослев, отстроили разрушенные города и сёла. Построили мощные электростанции и проложили железные дороги, освоили космос.

Они не любят вспоминать войну. Ведь надо иметь мужество и волю, чтобы разбередить затянувшиеся душевные раны. Но эти люди могут многое рассказать нам. Воспоминания нахлынут, и, вспоминая все новые подробности, словно вернувшись в те непростые годы, они будут рассказывать многое. Их детская память отметит, наверно, не все моменты жизни того времени, не самое важное, возможно, просто мелочи, пустяки. Но это - память сердца.

Я хочу рассказать о судьбе своей бабушки -Штекляйн Галины Яковлевны ( ее имя от рождения - Агата)

Родилась она 10 мая 1934 года в селе Селихово Калининской области Новоторжского района. Семья была многодетная: мать, Елизавета Ивановна не работала, занималась хозяйством и детьми.

Отец, Яков Генрихович, работал в селе столяром. Переехали они туда жить в 20 годах 20 века из Саратовской области.

Мой прадед Штекляйн Яков Генрихович слева

Моя прабабушка Штекляйн Елизавета Ивановна слева в 1939 умер мой прадед Яков Генрихович, для всех это был не только тяжёлый моральный удар, но и физически становится сложнее, вся тяжёлая мужская работа перекладывается на плечи прабабушки. Похоронен прадед в Калининской области.

В начале 1941 года моя прабабушка Елизавета Ивановна с детьми и внучкой Марией, переехали в село Гаттунг Саратовской области Унтервальденского района (кантона) (ныне Марксовский район), где прабабушка жила и работала раньше. В этом селе жила ее мать и старший брат.

Старшая дочь прабабушки Мария Францевна тоже переехала в Гаттунг со своей семьей (Шнайдер).

В совхозе Селихово остались Роза Францевна и Леонтий Яковлевич.

Роза Францевна ждала второго ребенка, решено было доработать до ее отпуска и переехать в Гаттунг в июле 1941году.

(Послевоенная фотография)

Бабушка рассказывала, что когда они переехали в село Гаттунг, то ходили в гости к своим родственникам, в семью Штекляйн Ивана Ивановича, брату прабабушки. В семье у них было три дочери и сын. Сын был младшим, звали его Готфрид. Одну дочь у них звали Аня, а имен остальных бабушка не помнит. Старшие работали в селе на бахче и младшие дети часто ходили к ним в поле. Старшие дети стали работать. Это было в мае-июне 1941 года.

Спокойная жизнь длилась до 22 июня 1941 года. Моей бабушке было в это время 7 лет.

Из воспоминаний моей бабушки:

« Когда в селе узнали о начале войны, то мы, младшие в семье, ничего толком не понимали. Старшие и мама плакали, суетились. Многих слов из страшного сообщения по радио я тогда просто не понимала, ведь когда началась война, мне было всего семь лет, и мы, дети, не сразу поняли, какая страшная беда вошла в нашу жизнь, и представить не могли, какие испытания нас ждут впереди ».

Глаза девчонки семилетней,

Как два померкших огонька.

На детском личике заметна

Большая, тяжкая тоска.

Она молчит, о чем ни спросишь,

Пошутишь с ней - молчит в ответ,

Как будто ей не семь, не восемь,

А много, много горьких лет.

А. Барто

Несмотря на то, что началась война, взрослые продолжали работать. И лишь в августе 1941 года было объявлено, что все немецкое население будет выслано.

Вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»

Из воспоминаний моей бабушки:

«Помню, что после того, как сообщили, что необходимо собираться к переселению, плакала мама, как собирали вещи и продукты. Как в один из дней с немецкого самолета на село и реку вблизи села были сброшены листовки, в которых говорилось, что на следующий день самолет прилетит снова и сбросит в реку бомбу. Так и было. Со слов своей матери знаю, что листовки были на немецком языке, и говорилось в них, что войну немцы выиграют, а все немецкое население угонят в Германию. В селе были русские военные, которые обходили дома и говорили, что можно с собой брать, а что нельзя. На сборы нам дали три дня, и что мама успела сделать - это засолить свиного мяса в ведре, захватить одежду и еду, сколько могли унести в руках. Все нажитое оставили. Нашей семье дали справку, где перечислили, что мы оставили, но по ней в Сибири мы ничего не получили. Выезжали в тот день в обед».

Рассказывала, что привезли их на место, где они должны были сесть в поезд. Это было недалеко от какой-то станции (название станции она не помнит), несколько дней ждали поезд. Было много семей, много детей. Было жарко. Продукты ели те, которые взяли с собой. Очень хотелось пить. Уходить от места, куда их привезли, не разрешали. Рядом находились военные. Поезд ждали три дня.

Из воспоминаний моей бабушки:

«Перевозили нас в крытых товарных вагонах. Ехали долго. Выпускали нас только на больших станциях, а так везли мертвых в выгонах, если такие были. Так и спрашивали: «Мертвые есть?» И уносили. Когда везли через Казахстан, на станциях продавали арбузы. Взрослые говорили, что проезжие села похожи на место, где они жили, и им хотелось остаться там. Куда везут, никто не знал.

Условия в пути были очень тяжелыми. В каждом вагоне было много людей с их имуществом. Были здесь дети, старики, беременные женщины. Мы, дети, не понимали всего того, что происходит, и поэтому знакомились и даже играли с другими детьми. Взрослые разговаривали, плакали. Спали на нapax, а то и просто на полу, подстелив солому. Питание производили на станциях, но нерегулярно, постоянные проблемы были с водой. Болели дети. Когда поезд останавливался, то по вагонам ходили военные, смотрели за переселенцами. В нашей семье у старшей сестры заболел сын, но его наша семья старалась не показывать, боялись, что сестру с ее сыном снимут с поезда и они отстанут от всех, потеряются. Часто поезд останавливался в пути, взрослые женщины выходили в поле, рвали какие-то травы. Позже мама рассказывала, что этими травами лечили больных детей и взрослых в поезде».

Куда везут переселенцев, никто толком не говорил. Бабушка рассказывала, что везли их южными дорогами, запомнила, что были на станции в городе Алма-Аты. Затем ехали еще несколько дней. Конечным пунктом для их семьи была станция в Красноярском крае.

Затем их и еще несколько семей везли недолго в какую-то деревню (название не помнит). Отдельное жилье немецким семьям в местах вселения, не предоставлялось. Семью Штекляйн вселили к семье местных жителей. Это была женщина с двумя детьми, ее муж был на фронте. Особого желания взять к себе семью немцев у нее не было, но распоряжалось свыше начальство. Деваться ей было некуда. Бабушка запомнила, что некоторое время хозяйка даже не разговаривала с подселенными людьми.

Из воспоминаний бабушки:

« Моя мама, старшие братья и сестра сразу пошли работать в колхоз. Нашей семье еще повезло, мы умели разговаривать по-русски (жили раньше в Калининской области). Другим семьям было хуже, они не понимали русской речи. Мою сестру Лизу назначили работать старшей, для того чтобы она могла понимать задания на день и переводить на немецкий язык другим немцам. Через какое-то время наладились хорошие отношения с хозяйкой дома. Несмотря на то, что ее муж был на фронте, она зла не держала на нас - немцев. Понимала, что мы не виноваты в этом. Помню, что вечерами пили травяной чай все вместе. Ей не очень нравилось мое имя- Агата. Однажды она сказала, что будет звать меня Галей. Немного погодя и соседи стали звать меня также. А потом и родные стали звать Галей. Через какое-то время (уже жили в Новосибирской области) моя мама при переписи записала меня Галей и всем детям изменила год рождения на год позже – не хотела, чтоб сына Якова забрали в Трудармию. Однако это не помогло. Якова забрали в Трудармию, откуда тот не вернулся, умер там».

Таким образом, вскоре после переселения у моей бабушки и год рождения был записан другой и имя другое. С этими новыми данными она прожила всю оставшуюся жизнь. Во всех документах она записана Галиной и год рождения у неё 1935.

Очень тяжело было зимой: не у вех была зимняя одежд, обувь. Но на работу старшим приходилось идти.

Моя прабабушка Елизавета Ивановна очень переживала, что не знала, где находится дочь Роза, что с ними (они остались в 1941 году в Калининской области). Часто винила себя за то, что взяла с собой в Поволжье их дочь Марию, и что они не знают о ней ничего. Думала, что могут не найти друг друга.

А Розу Францевну тоже эвакуировали в 1941 году из Калининской области. У нее в июле 1941 года родились две девочки - близняшки. Одна заболела и в августе умерла. Мужа забрали в Трудармию в Ульяновскую область Молотовский район, а затем в город Днепропетровск Эвакуировали Розу в Новосибирскую область Каргатский район село Безлюдное. Как только она приехала на спецпоселение, сразу начала искать своих родственников из Поволжья. Я не знаю как, но она узнала, что они в Красноярском кpaе. Написала им письмо, написала письмо коменданту, в распоряжении которого они находились. Попросила разрешения вывезти всех по месту ее спецпоселения. Получила положительный ответ. Поехала в Красноярский край и вывезла всех в Каргатский район Новосибирской области. Моя бабушка помнит, как все радовались, что все опять вместе. К этому времени в семье были только женщины и дети. Старшего. брата моей бабушки забрали в Трудармию. Мужа старшей сестры Марии - тоже.

Прожили они в Новосибирской области до 1946 года.

Лето 1946 года тогда было неурожайное, зима выдалась холодная. Есть в семье было нечего. Кормили в основном детей. Бабушка рассказывала, что дети ее старшей сестры уже начинали опухать с голоду (я правда плохо представляю, что это такое). Моя прабабушка и ее старшие дочери решили, что если они что-то не решат, то дети умрут от голода. Роза Францевна решила вывезти всю семью, без разрешения коменданта. В один день они все собрались, ушли на станцию, Роза уговаривала проводниц взять их в товарные поезда. Не все соглашались. Уговорила одну, подарила ей за это новую скатерть и красивую шаль (ей их вручали в Калининской области за хорошую работу, она работала свинаркой в совхозе. ) Поезд этот шел в сторону Омской области. Ехали три дня. Проводница посоветовала, что им лучше выйти на 52 разъезде. Там работали железнодорожники. Вышли на этом разъезде, рядом была деревня Славянка. В деревне дали небольшой пустой дом. Старшие пошли работать.

Из воспоминаний бабушки:

«Встретили нас местные жители в настороженно. Часто слышали в свой адрес ругательства и насмешки. Но мама всегда говорила: «Терпите, не обращаете внимание». Но хороших людей было больше. Они понимали, как нелегко было всем. Работали все старшие добросовестно. Так как работа была от железной дороги, то получали деньги, один раз в неделю привозили продукты. Возле дома посадили огород. Стали неплохо питаться, покупать необходимую одежду и обувь. И все бы хорошо, но вскоре приехал комендант из Любино и сказал, что нашу семью разыскивают, так как она выехала из Каргатского района без разрешения коменданта. А за это судили. По закону надо было семью выслать обратно, но комендант Любинского района дал письмо в Каргатский район, что семья взята под комендантский учет. Он понимал, что дети обратного пути не вынесут. Всю вину за это взяла на себя Роза. Её судили. За то, что она самовольно вывезла семью со спецпоселения, ее осудили на 7 лет. Отбывала она срок в Приморском крае в городе Находка. Через 2,5 года после наказания, она подала на пересмотр своего дела (подсказали, что может быть срок меньше). · Решение суда было положительное - 3 года. Через 3 года после осуждения Роза вновь была вместе со всей семьей.

Когда Роза Францевна вернулась домой семья жила уже в деревне Субботинка. Работы на железной дороге продвинулись далеко от деревни Славянка. Комендант предложил семье переехать в деревню Субботинка. Это было в 1948 году. К этому времени младшие дети подросли, были уже помощниками. В Субботинке дали небольшой домик. Лиза пошла, работать дояркой. Иван пас коров. Яков не вернулся с трудармии - умер. Моя бабушка еще не работала. После войны в Субботинке открыли начальную школу, шли учиться все дети: кому и 7 лет, и 10-12 лет. Все учились в одном классе. Моя бабушка училась вместе с детьми старших сестер. Когда окончили 3 класса, надо было дальше учиться в 7-летней школе в деревне Мокшино. Отправить всех не могли - не было одежды и обуви. Моя прабабушка решила, что учиться будут дети Розы. Она сказала: «Роза нам жизнь спасла, за это отсидела в тюрьме. Учиться дальше будут ее девочки: Мария и Катя». Так и было. Моя бабушка один год была дома, затем пошла работать: помогала брату Ивану пасти коров, а с 15 лет работала дояркой. Рассказывала, что труд был тяжелый, доили три раза в день по 16 коров руками, косили сено, чистили и ремонтировали скотные дворы. Работала дояркой 11 лет, затем вышла замуж и уехала в другую деревню.

После войны вся страна переживала большие трудности. До 50-х годов жили очень бедно. В хозяйстве имели только одну корову, больше иметь скотины власть не разрешала. Но молока семья не видела, оставляли только обрат, а сметана, масло шли на уплату натурального налога.

В 1949 году вернулся из трудармии муж Розы - Леонтий. Стало немного легче, мужская сила. У старшей сестры Марии муж из трудармии не вернулся - умер.

Бабушка мне часто рассказывала, о том, что она помнила из детства, из рассказов своей матери. Как жила и работала.

Из воспоминаний бабушки:

«Приходилось очень нелегко. Часто слышали в свой адрес ругательства, оскорбления. Вместо имен говорили «фашисты». Сына старшей сестры часто били деревенские мальчишки только потому, что он немец. Многие родители своим детям не разрешали дружить с детьми нашей семьи. Нам было обидно, мы ведь были не виноваты, что в некоторых семьях не вернулись с фронта отцы. На все это моя мама говорила, что надо терпеть, люди поймут, что мы не виноваты

После того, как все из семьи повзрослели, стали работать, отношение у многих односельчан изменилось в лучшую сторону. Построили свой дом, муж Розы делал мебель сам для дома, а иногда даже на заказ, сами шили себе одежду. Содержали дом и территорию вокруг дома в порядке. Несмотря на то, что в деревне они были одна семья немцев, а прабабушка не забывала немецкую кухню, угощала местных ребятишек немецкой выпечкой.

Но немецкий язык младшие не знали, разговаривали по-русски. Речь своей мамы на немецком языке понимали, а отвечали по-русски. Со временем немецкая речь забылась, о чем моя бабушка позже жалела. В деревне Мокшино жили немцы, они тоже были эвакуированы: семьи Шпомер, Гаан, Кениг и другие. Прабабушка летом часто ходила к ним в гости - они были как родственники

Вернуться после войны в Саратовскую область они не смогли.

Во- первых не было уже Республики немцев Поволжья, во - вторых до 13 декабря 1955 года они не имели права возвращаться в места, откуда были высланы. Указ президиума Верховного Совета «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей находившихся на спецпоселении». В этом Указе говорилось, что «снятие с немцев ограничений по спецпоселению не влечёт за собой возвращения имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда были выселены».

Только Указ 1972 года дал немцам возможность вернуться к родным местам. Но время было упущено.

В 1990 году вышел Указ Президента Союза Советских Социалистических Республик «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-г50-х годов), на основании которого реабилитированы тысячи репрессированных немцев.

Слушать рассказы моей бабушки было всегда интересно, но для нее тяжело. Каждый раз, вспоминая свое детство, жизнь своей семьи во время войны, она плакала, иногда даже переставала рассказывать и говорила: «Ладно, потом расскажу». Я видел, как тяжело и больно ей вспоминать про все.

Если бы не война, то неизвестно как бы сложилась жизнь моей бабушки. Война изменила судьбы тысячам людей, которые были высланы нам спецпоселение.

Собирать материал о судьбе и жизни своей бабушки я начал в 2007 году, когда в школе готовилось внеклассное мероприятие ко Дню памяти жертв репрессий. Дальше продолжаю эту работу. Хочу узнать историю, как появились немцы в России, о создании республики немцев Поволжья, о народном быте и культуре немцев, о том, как сохранились быт и культура в немецких семьях после эвакуации. Хотелось бы найти родственные корни семьи Штекляйн. Ведь у моей прабабушки в селе Гаттунг был старший брат, у него были детей, и он тоже был эвакуирован с семьей в 1941 году. После того, как семья бабушки переехали в Новосибирскую область, их семья осталась в Красноярском крае.

Прошлым летом моя мама через Интернет вышла на группу «Штекляйн», которая создана на сайте «Одноклассники». Создал эту группу Александр Штекляйн, который проживает в Германии. Он ведет переписку с родственниками Штекляйн и всеми, кто имеет отношение к этой фамилии. Мама много переписывается с посетителями этой группы, ищет корни нашей родни. Как много оказывается семей Штекляйн, многие отвечают, что они не из села Гаттунг, Что высланы были в Казахстан. Недавно ответил Александр Штекляйн из Гамбурга. Он прочитал историю о нашей семье и ответил, что они из Гаттунга, что дедушка у него Иван (это, наверное, брат моей прабабушки), что у него три тети, а отца его зовут Константин. Вообще-то младшего сына в той семье звали Готфрид, но, учитывая то, что семья попала в русскую деревню Красноярского края, возможно Готфрида стали звать Костя, ведь ему в то время было всего 5-6 лет. Трудно было русским запомнить немецкие имена. Также получилось и с именем моей бабушки. Была Агата, а в Красноярском крае стала Галиной.

В своей работе я использовал энциклопедию по истории, материалы с сайтов, Мемориалкрасноярск (Документы, карта), архив семьи Штекляйн.

Мария Леонтьевна (дочь Розы Францевны), которая проживает сейчас в Германии, выслала нам копии документов (справки).

В будущем хотелось бы узнать подробнее о семье Штекляйн, которая живет в Германии. Из рассказов Александра нам кажется, что это именно та семья, которая является нашей родней.