Великая Отечественная война в судьбе моего дедушки

Своего дедушку Матюшинец Владимира Прокопьевича я знаю только по рассказам моих родителей. Родом он был с Восточной Украины. Отец моего дедушки, мой прадед, был из достаточно зажиточной крестьянской семьи. Но, несмотря на это, в годы гражданской войны он принял сторону красных и воевал в отряде Котовского. После окончания Гражданской войны за мужество и доблесть мой прадед был награжден боевым конем.

Вернувшись домой в свое родное село Надлак, мой прадед женился. В 1927 году родился мой дедушка. А 1929 году начали образовываться повсеместно коллективные хозяйства, в том числе и в селе Надлак. Мой прадед охотно вступил в образовавшийся колхоз, отдав своего коня. Ведь в те времена основными производительными силами в крестьянских хозяйствах были лошади.

Но в отличие от личного хозяйства, где хозяин бережно относится к своей собственности, в колхозах при наличии общественной собственности, отношение к этой собственности как к нечто чужому. Поэтому, спустя некоторое время, конь моего прадеда умер от непосильной работы и бескормицы. Видя такую бесхозяйственность, мой прадед не смог больше находиться в колхозе. В 1933 году он уехал на Донбасс, оставив дома жену и двух малолетних детей на период трудоустройства на новом месте. На Донбассе мой прадед устроился работать шахтером. А в это время его семью исключили из колхоза, обрекая тем самым на голодную смерть.

Однажды в дом зашла односельчанка, увидев, что моя прабабушка лежит полуживая, опухшая от голода, а рядом находятся голодные дети: шестилетний Володя и пятилетняя Лида, она убедила мою прабабушку отвезти детей к детскому дому для беспризорников, тем самым сберечь их от голодной смерти. А так как детей из семей в детский дом не принимали, эта женщина отвела Володю и Лиду и оставила возле детского дома, положив в карман Лиды записку с чужой фамилией. Вот так мой дедушка и его младшая сестра в голодном 1933 году попали в детский дом под чужой фамилией. И если бы не сестра моей прабабушки, которая приехала навестить ее, не известно как бы сложилась судьба Володи и Лиды. Увидев в каком состоянии находится ее сестра и, узнав, что дети находятся в детском доме дедушкина тетя пошла разыскивать их. В детском доме она спросила детей по фамилии Матюшинец, но такие в списках не значились. Она стояла и плакала. В это время из палаты вышел Володя. Увидев свою тетю, он радостно закричал. Так дети вернулись домой.

Вскоре приехал мой прадед. Устроившись на Донбассе, он приехал, чтобы увезти туда семью.

22 июня 1941 г. – Фашистская Германия вероломно вторглась на территорию Советского союза. Началась Великая Отечественная война. Советская армия, настигнутая врасплох, неумолимо отступала, оставляя территорию за территорией.

Вскоре и на Донбассе стало слышно приближение линии фронта. Спешно началась эвакуация шахтеров на Кузбасс вместе с оборудованием шахт. А все, что невозможно было увезти, взрывали, чтобы не оставить врагу. Взорвали и водонапорную башню, оставив шахтерский поселок без воды. Мой дедушка Владимир Прокопьевич вспоминал, как за 3 км ходил на колодец за питьевой водой. В поселке остались только женщины с детьми, больные да старики.

Некоторое время бои шли невдалеке от поселка. Затем Красная Армия отступила, и в поселок вошли немцы. Володе шел 15 год, и он, как и все его сверстники, воспитанные на кинофильмах «Чапаев» и «Щорс» мечтал о подвигах. Ночью он с друзьями бегал на места боев и собирал патроны, гранаты. Володя приносил это домой и прятал в деревянном сарайчике, где мать держала кур. Стены там были дощатые, а между досок находился опил. Володя отрывал доски, вытаскивал опил и в нишу прятал свой боевой арсенал. И еще он мечтал найти настоящий револьвер, но такое оружие на полях сражений найти никак не удавалось.

В поселке некоторое время находились передовые части немецкой армии. Однажды жарким летним днем, Володя купался в реке Донец, на берегу которого стоял шахтерский поселок. Берега реки были поросшие ивами и густым кустарником. Выйдя на берег, Володя увидел немцев, отдыхавших после обеда, а невдалеке стояли большие военные грузовики с открытыми дверцами. В одной из кабин он увидел висящую кобуру с револьвером. Немцев по близости не было, Володя тихонько подкрался к грузовику и стал тянуться к кобуре, но она висела высоко и чтобы достать ее нужно было встать на подножку кабины. Но только Володя хотел вскарабкаться на подножку, как вдруг услышал немецкую речь и почувствовал, как сильная рука сзади схватила его, и от сильного удара он, как мячик отлетел в сторону, где другой немец его также сильно ударил кулаком по голове. Володя увидел, что находится в кругу фашистов, они смеялись и били, а он от ударов отлетал от одного фашиста к другому. Володя старался вырваться из этого круга, он рвался в ту сторону, где рос густой прибрежный кустарник, зная, что только там сможет спастись от смерти. Наконец ему удалось вырваться из этого кольца и он, из последних сил, что было мочи, побежал к реке в густой кустарник, слыша за собой как фашист по-немецки кричал: «Автомат! Автомат!». Володя был уже глубоко в кустах, когда услышал за спиной автоматную очередь. Просидев в безопасном месте до темноты, ночью Володя пришел домой. Весь в ссадинах, а из левого уха текла кровь. Мать, увидев его таким, запричитала. Потом обработала йодом раны, промыла ухо. Ссадины затем быстро зажили, а вот глухота на левое ухо у моего дедушки осталась на всю жизнь. Вскоре мать обнаружила Володин тайник с боеприпасами. Она со страхом в глазах сказала сыну, чтобы он ночью во чтобы-то не стало избавился от него, потому что, если обнаружат немцы, они расстреляют всю семью. И Володе пришлось подчиниться матери, ночью он отнес свой боевой арсенал в дальний овраг.

Осенью 1942 г. немцы стали увозить трудоспособную часть населения с оккупированных территорий в Германию на принудительные работы. Володе тоже велели явиться на сборный пункт для отправки в Германию. Но он не хотел ехать туда, а решил уйти к партизанам. Но тут мать встала на колени перед Володей и заплакала. Она просила, чтобы сын пожалел ее и его трех малолетних сестер, что если он убежит, их немцы расстреляют. Володе стало жаль мать и сестер, младшей из которых было 2 года, и мать еще должна была вот- вот родить пятого ребенка. Он согласился поехать в Германию, твердо веря, что все равно где-нибудь на станции сбежит и найдет партизан, чтобы вместе с ними воевать против фашистов и освободить страну, мать, сестер от немецких захватчиков.

На сборном пункте, куда Володя пришел, их загнали в вагоны для перевозки скота, закрыли и везли так до самой Польши. Там была небольшая остановка, а затем опять долго везли до немецко-французской границы. Привезли в небольшой городок на реке Рейн. Там Володю взял к себе на работу хозяин какого-то завода. На этом заводе работали люди разных национальностей, Володя должен был убирать возле станков металлическую стружку и отвозить ее на тачке в определенное место. Работали по 12 часов в сутки, а по воскресеньям хозяин отпускал в город и давал небольшую сумму денег, которой хватало на то, чтобы купить попить газированной воды да немного сладостей.

В один из таких выходных Володя первый раз сбежал, но далеко ему не удалось убежать, его поймали и вернули обратно к хозяину. Работая на заводе Володя подружился с взрослым американцем, тот ему говорил, что у него в Америке есть своя ферма, там осталась его семья. Американец звал Володю после войны к себе в Америку, но мой дедушка хотел только домой, к своей матери и сестрам, он все еще верил, что сбежит отсюда и вернется к себе домой. Через некоторое время Володя опять убежал, и опять его поймали, при этом сильно побив. Его перестали отпускать по выходным в город. Дедушка рассказывал, что еще много раз сбегал, но все - равно его ловили, садили в карцер, а затем опять отправляли на принудительные работы.

В начале 1945 года ему все-таки удалось сбежать и, разными средствами Володя добрался до Дрездена. Там он шел дворами, чтобы не попасться на глаза полиции. Встретив подростка в форме «Дойчеюгент», Володя подрался с ним, отобрав у него трехцветный фонарик, перочинный ножик и немного денег. К несчастью вскоре зазвучала противовоздушная тревога, все прохожие побежали в бомбоубежище. Прилетели самолеты и стали бомбить город. Володя испугался, он не знал куда бежать. Тут то его и поймали полицейские, обыскав его, они нашли у него фонарик и посчитали, что он им сигналил самолетам. Так мой дедушка попал в гестапо. Его пытали, а затем он был отправлен концлагерь «Бухенвальд».

Там перед юным Володей предстала жуткая картина. Он увидел истощенных людей так, что нельзя было различить мужчина это или женщина. Кормили их похлебкой из полугнилых неочищенных овощей: брюквы, свеклы, картофеля. А на свалку выбрасывалась такая гниль, которая вовсе не годилась для варева. Люди же, обезумевшие от голода, шли на эту помойку и копались в этом гнилье, пытаясь найти что-нибудь съестное. Они набивали живот гниющими отходами, у них начиналась дизентерия. И таких людей, чтобы не распространять болезнь среди заключенных, полуживых отвозили в крематорий, где их еще живых сжигали в печах. Еще дедушка рассказывал, что все заключенные получали от Всемирной организации «Красный крест» раз в месяц посылки с небольшим набором продуктов. В такой набор входили - плитка шоколада, галеты и немного консервов. Получали все, кроме, заключенных из Советского Союза. Дедушка говорил, что когда обратились к Сталину с предложением вступить в эту организацию, чтобы по возможности облегчить участь заключенных концлагерей, Сталин на это ответил, что в немецких концлагерях нет советских заключенных, а есть предатели Родины. Так пятнадцатилетний Володя был причислен к изменникам Родины, но там, в «Бухенвальде», он этого еще не знал. Узнал он это гораздо позже, по возвращению на Родину. А там, в концлагере, заключенные делились своим скудным пайком с худеньким небольшого роста русским мальчишкой.

К счастью, Володя недолго пробыл в концлагере, когда в «Бухенвальд» приехала комиссия, с целью набрать рабочих для работы на авиационном заводе. Всех, кто еще мог работать, выстроили в ряд и, каждый по очереди подходил к столу, за которым сидели представители завода. Володя стоял рядом с чехом, тот ему шепнул, чтобы Володя сказал, что он по профессии слесарь. Когда его спросили, что может делать, он по-немецки объяснил, что до войны работал слесарем. Так чешский заключенный помог моему дедушке выбраться из фашистского ада под названием «Бухенвальд», что в переводе с немецкого – буковый лес.

На авиационном заводе, который находился под землей, Володя точил какие-то детали. Мастер каждому давал норму, которую нужно было сделать за смену, так Володя, как принято у русских старался сделать побыстрей, чтобы потом отдохнуть. Дедушка вспоминал, как к нему подошел пожилой уже мастер, покачал головой и стал объяснять, что не надо торопиться работать, надо работать не спеша, но аккуратно.

Хотя завод и находился под землей, но все чаще и чаще стали слышны налеты бомбардировщиков, которые упорно бомбили завод. И вот однажды всех заключенных посадили в баржи, закрыли люки и под конвоем отправили по реке. Заключенных было столько, что не было свободного места. Дедушка вспоминал, как долго они плыли, лишь иногда люк открывали, чтобы пленные могли вытащить умерших, которых тут же выбрасывали в реку. Дав заключенным немного воды, люк опять наглухо закрывали и плыли дальше. Было слышно, как с воздуха бомбили самолеты. Дедушка рассказывал, что несколько барж в результате бомбежек было потоплено. Между пленными возникла паника, стали кричать, что их хотят потопить, началась давка, но к счастью баржа, в которой находился мой дедушка, причалила к берегу, люк открылся и сверху кто-то крикнул, чтобы все выходили. Уже бывшие заключенные выходили и не знали куда им идти дальше. Володя вышел и пошел вдоль реки, не зная, где он находится. Дойдя до большого моста через реку, Володя решил перейти по нему на другой берег. Изможденный он шел по мосту, а вокруг было безлюдно, только далеко на другом конце моста, куда шел Володя, стоял мужчина, что-то кричал и махал руками. Когда Володя перешел мост, к нему подбежал этот мужчина и стал по-чешски объяснять, что мост заминирован немцами, потом сказал, что в городе еще находятся немцы и показал, куда пройти в безопасное место. Володю укрыла у себя на сарае чешская женщина, дав немного еды. Володя поел и затем крепко уснул. Разбудила его женщина, сказав, что в город вошли русские. Обрадованный этим Володя пошел искать своих. Придя в воинскую часть, его допросили, затем Володю осмотрел военный врач и тот, видя изможденное голодом тело юноши, отправил его на лечение в госпиталь. Дедушка рассказывал, как лечили его в госпитале рыбьим жиром, а через месяц окрепшего отправили домой, дав справку, объяснив, что по ней по месту жительства ему выдадут паспорт.

Вернувшись в свой родной поселок, Володя не нашел своих родных мать и сестер. В квартире, в которой они когда-то жили, уже проживала другая семья. Он пошел в милицию, чтобы получить паспорт и узнать о своих близких. В милиции взяв у дедушки справку велели ему ехать в колхоз работать, на что он ответил, что пока не найдет своих близких никуда не поедет. Тогда начальник милиции сказал ему: «Не забывай, где ты был!». Эти слова на всю жизнь врезались в памяти дедушки. Выходило так, что пятнадцатилетний мальчишка, оставшийся в оккупации и не по своей воле отправленный в Германию на Родине автоматически признавался врагом народа, предателем. Хлопнув дверью, без документов Володя выбежал из кабинета, не зная какие испытания на Родине ему еще предстоит преодолеть. Семью Володя нашел в Надлаке, в селе, где семья жила до переезда на Донбасс и где жили их родственники. Уже позже он узнал, что по приезду на Кузбасс, его отец добровольцем ушел на фронт, участвовал в Сталинградском сражении, был награжден медалью, затем контужен, а после госпиталя отправлен в Трудармию. И там за одну лишь фразу по поводу того, что кормили скудно, «Довоевались, что кормят баландой», был приговорен к десяти годам лагерей и лишен всех наград. Вернувшись после смерти Сталина, Прокопий Матвеевич не любил, а может, боялся что-либо рассказывать о пережитом во время войны и в сталинских лагерях.

А мой дедушка много рассказывал о Германии. У него остались яркие впечатления о немецкой культуре, о трудолюбии немецкого народа. В дальнейшем мой дедушка с четырьмя классами образования мастерски освоил строительство частных домов из кирпича, по примеру каких он видел в Германии. Он умер в 1995 году. Наша семья свято чтит память моего дедушки - Матюшинец Владимира Прокопьевича, прожившего тяжелую и в тоже время яркую жизнь.