Родословная семьи Фадюшиных

В нашей семье мы с удовольствием смотрим исторические фильмы, телевизионные передачи о жизни нашей страны в ХХ веке. Однажды я услышал в беседе воспоминания моей прабабушки – Анны Григорьевны о своем детстве, много времени сбору информации о детях войны уделяет и моя бабушка – Гаврилова Ольга Николаевна вместе со своими ребятами из поискового отряда «Росток доброты».

Поэтому, мы вместе со своими бабушками, просматривая фотографии из семейного фотоальбома, слушая их воспоминания, решили оформить буклет «Родословная семьи Фадюшиных»

Мой прапрадедушка - Фадюшин Григорий Федорович (21 августа 1895г. – 28 ноября 1974 г. ) маленьким мальчиком жил в селе Тугулым (Свердловская область) и с детства работал у местного купца Даниила. У купца была своя мельница, и когда Григорий подрос, за его трудолюбие и старание купец специально для юноши построил мельницу на реке Тугулым. Григорий Федорович был очень трудолюбивым, был мельником, прекрасным столяром, первоклассным печником, стекольщиком. И вилы, и грабли смастерит, литовку наточит. Все успевал сделать. А когда встретился с Дарьей Федоровной (2 апреля 1895г. – 12 июля 1977г. ), моей прапрабабушкой, то у них образовалась семья, в которой родились дети:

1. Лидия Григорьевна (24 марта 1917 г. )

2. Николай Григорьевич (1918 г. )

3. Агния Григорьевна (1924 г. )

4. Анна Григорьевна (21 июля 1927 г. )

5. Зинаида Григорьевна (8 января 1931 г. )

Из воспоминаний детей Григория Федоровича, он был добрым, спокойным отцом, дети не слышали от него окриков, он не разу не поднимал на детей руки.

Когда началась Великая Отечественная война, Григорию Федоровичу было 46 лет, на фронт его не взяли в связи с больным сердцем, но отправили в трудовую армию в город Нижний Тагил (Свердловская область) на танковый военный завод. Через несколько месяцев дедушка вернулся на поезде на железнодорожную станцию, но из-за голода, из-за изнеможения он сам не мог добраться до дома, поэтому дочери привезли его домой на подводе. Через некоторое время Григорий Федорович поправился и стал работать в селе, управляться по хозяйству.

Родной брат Григория Федоровича – Фадюшин Семен Федорович, жил рядом с братом. 29 августа 1941 года, вместе с другими односельчанами был отправлен на фронт. С войны не вернулся. Мы сделали запрос в военкомат (р. п. Тугулым, Свердловская обл. ), откуда забрали на фронт Семена Федоровича, и получили ответ военного комиссара, подполковника О. Онищенко, в котором он написал: «Фадюшин Семен Федорович, призван 29 августа 1941 года, в/ч 1211 стрелкового полка в г. Еланский. Рядовой, предполагаемая в/ч 365 сд. ». Жена Семена Федоровича, Лидия, оставшись одна, работала всю войну поваром в детском доме, в котором были эвакуированные дети из Ленинграда, Житомира. Детский дом располагался в двухэтажном здании на железнодорожной станции Тугулым.

Родная сестра Григория Федоровича – Фекла Федоровна, всю жизнь прожила рядом с братом. Перед войной вышла замуж за Маслова Афанасия Алексеевича, который также был отправлен в июле месяце 1941 года на фронт. Вернулся в родное село инвалидом, было ранение в позвоночник. Не мог ни сидеть, ни сгибаться, сильные боли чувствовал постоянно. Через два года после возвращения в село умер от ранения.

Другая родная сестра Григория Федоровича – Елена Федоровна, также выросла в одном селе с братом, вышла замуж за Минеева Алексея Васильевича. Перед началом войны у них было 7 детей. В июле 1941 года Алексей Минеев был призван на войну. С войны не вернулся. Елена Федоровна растила детей одна, оставшись с молодых лет вдовой. Мы сделали запрос на наших родственников, которые были призваны на войну в 1941 году и получили ответ от военного комиссара Свердловской области А. Клешнина, в котором сообщалось, «что имя погибшего рядового Минеева Алексея Васильевича внесено в Свердловскую областную Книгу Памяти по Тугулымскому району, том 13, стр. 294, где указано: Минеев Алексей Васильевич, рядовой, 1904 года рождения, призван в 1941 году, пропал без вести в октябре 1941 года»

Сын Григория Федоровича – Фадюшин Николай Григорьевич в конце 30-х годов был призван в ряды Советской Армии, его отправили служить на Дальний Восток, на Курильские острова. В Тугулыме осталась его ждать жена – Александра, с двумя сыновьями Василием и Сашей. Когда началась война, Николай Григорьевич остался защищать границу Дальнего Востока. По окончанию войны, Николай Григорьевич забирает свою семью, и оправляется на сверхсрочную службу в родную воинскую часть. Служит до 1950 года, затем с семьей возвращается в родное село.

Прапрабабушка - Фадюшина Дарья Федоровна в военные годы с детьми жила в Тугулыме. Об этом тяжелом времени мы узнаём из воспоминаний Анны Григорьевны и Зинаиды Григорьевны. Ее старшая дочь – Лидия Григорьевна, была уже замужем, у нее был сын – Владимир. Мужа Лидии Григорьевны – Пысина Павла (отчество забыто) в июле 1941 года также отправили на фронт вместе с земляками – тугулымцами. С войны он не вернулся.

У прапрабабушки - Дарьи Федоровны, в селе Корявка (недалеко от с. Тугулым) жила родная сестра – Настасья Федоровна, которая в начале войны отправила на фронт 18-летнего сына – Кузьму Матвеевича, который погиб на фронте. Настасье Федоровне на сына пришла похоронка.

На всю жизнь Фекла Федоровна, Елена Федоровна остались вдовами, Настасья Федоровна потеряла единственного сына. Из нашей семьи на полях Великой Отечественной войны остались лежать 5 мужчин:

Фадюшин Семен Федорович

Маслов Афанасий Алексеевич (через два года умер от ран)

Минеев Алексей Васильевич

Пысин Павел (отчество забыто)

Кузьма Матвеевич (фамилия забыта)

Шли годы. Подрастали дети солдат Великой Отечественной войны.

Внуки и правнуки Фадюшиных Григория Федоровича и Дарьеи Федоровны служили:

1. Фадюшин Василий Николаевич в 1960 – 1961 гг. проходил воинскую службу на Курильских островах, где его отец более 10 лет служил в тяжелые военные и послевоенные годы.

2. Белоусов Вячеслав Венедиктович (сын Зинаиды Григорьевны) с

1968 по 1970 гг. проходил службу в Семипалатинской области, в ракетных войсках.

3. Кадочников Валерий Михайлович (сын Агнии Григорьевны) с 1968 по 1970 гг. проходил службу в Алтайском крае.

4. Тямкин Андрей Федорович (сын Федора, младшего сына Дарьи Федоровны) служил в Афганистане.

5. Правнук Фадюшин Андрей Васильевич в 1985 году проходил срочную службу в морфлоте, защищая западные границы России.

Воспоминания Зинаиды Григорьевны

В январе 1941 года мне исполнилось 10 лет, а в июне началась Великая Отечественная война. В это время мы жили на Урале, в Свердловской области. Все люди в нашем колхозе были удручены сообщением, переданным по радио. На 2-3 день наших родных и соседей (мужчин) стали брать на фронт. С нашей семьи ушло 5 мужчин, а вернулся только один – дядя Алексей, после ранения он не мог сгибаться, у него был ранен позвоночник.

В довоенные и военные годы наш колхоз «Тугулымский» был передовым. Были огромные поля вокруг, которые объединяли многие деревни. На полях мы, дети, вместе со взрослыми, садили рожь, пшеницу, горох. В те года сельскохозяйственной техники не было, косили косилками на лошадях взрослые. Скошенный урожай ложился полосами на полях, а мы дети 12-14 лет вязали снопы, а затем грузили на повозки. Весь сентябрь - октябрь, на ровне со взрослыми, копали картошку. Воду на поля в бочках на лошадях возили мальчишки-подростки. Каждый старался поработать в поле, так как там могли нас как-то покормить – обед состоял из чуть-чуть забелевшей молоком водичкой и маленьким кусочком хлеба. Весь урожай с полей возили на элеватор, на железнодорожную станцию. Затем урожай увозили эшелонами на фронт.

Кто работал на производстве, тому в военные годы давали карточки, на которые можно было взять 250 гр. хлеба, а мы в колхозе, когда сдадим урожай по плану для Родины, оставшийся (если останется) делили между колхозниками. Осенью мы выходили с ребятами и собирали с полей оставшиеся колоски пшеницы, ржи, но и то собирали с поля ближе к лесу, так как не давали их собирать, на полях дежурили специально. А кушать то хотелось, вот и бежали вечером в поле за колосками. Очистим их от грязи, промоем, высушим, ошелушим, наложим в жернова, намелим, и получалась немного муки с остатками (с мусором) Затем берем эту овсянку, насыплем в чугунок, поставим на ночь в печку, утром еда готова. Без соли, без масла, на воде, а так было вкусно!

Заработная плата составляла в месяц – 1 руб. 12 коп. (1 руб. 14 коп. )

В военные годы школа продолжала работать, нас учила учительница, у которой была седая голова (старенькая). Рабочий день у нас, у подростков, начинался с 8 утра. Если мы учились с 1 смены, то со второй шли работать допоздна в поле, а если учились со второй смены, то с утра бежали помогать взрослым. Никого не заставляли работать, кто мог, тот и работал. Когда мы ходили в школу, то не было тетрадей, не было чернил. Дадут в школе 1 тетрадку на четверть и вот мы писали, а дома приходилось искать старые газеты и сажей писать задание на черновики.

У нас в колхозе был детский сад, и все малыши были там. В детском саду каждому ребенку давали молоко, так как в колхозе было много коров, свиней. Хорошо кормили и тех взрослых, которые работали физически (механизаторы) на полях и элеваторах, у которых была бронь (освобождение) на войну.

Как только наступала весна, мы, ребятишки, бежали на картофельные поля, чтобы найти там прошлогоднюю картошку. Наберем ее в ведра, снимем с нее кожуру, а снималась она легко, как с картошки, которую сварили в мундирах, оставшуюся массу разомнем руками, сделаем маленькие лепешки и пекём на чугунной сковороде. Не было соли, но в то время это было вкусно.

Летом бегали в лес, собирали ягоды, грибы, дикий луг. А до чего же вкусные были паренки. Мыли морковь, укладывали его в чугунок с водой и оставляли в печи на ночь. Утром выкладывали эту морковь на железные листы и опять ставили в протопленную печь (на ночь) и только после этого паренки были готовы.

Не было и спичек у нас. Утром встанем, посмотрим в окно у кого топиться уже печка, возьмем железное ведро и пойдем в тот дом за угольками. А еще делали и так, в русских печках была сбоку небольшая ямка – загнетка, в которую мы сгребали не догоревшие угольки, и присыпали их золой. Угольки могли сохраниться до следующей растопки печи. Так и берегли мы угольки - огоньки в своих домах.

С 16 лет могли уже забрать на фронт. Но на фронт хотели многие, воевали все, кто мог.

Одежда доставалась в основном от старших братьев и сестер. Мыла не было в те годы, и мы стирали и мылись щелочной водой. Заваривали золу в кипятке, давали отстояться, получалась мягкая вода – щелочь, которую мы использовали для стирки белья и купания в бане.

Все лето бегали босиком, так как не было обуви. А к зиме мама сама нам чинила валенки, делала дратву из льна и большой иголкой пришивала заплатки. А лен мы сеяли на наших огородах.

Тяжело приходилось обрабатывать и свою землю (пашню) на огородах. Дадут нам худенькую лошаденку на несколько часов, потому что и соседям тоже нужно вспахать огород, вот мы и торопимся побыстрее вспахать наш огород и посадить картошку. Картошки на посадку как всегда не хватало, и мы сажали в основном очистки с глазками от картошки (на картошке Зинаида Григорьевна показывает ребятам, что они садили). Выращенную в своих огородах, картошку не забирали. Сажали также капусту, морковь, свеклу. Все семена выращивали сами для бедующего огорода.

Запасали дрова сами, трудно было пилить, когда мужиков нет. Возьмем сани, да с мамой в лес в холод, в метель, когда появится свободное время, идем заготавливать дрова. Мама, конечно, нас, девчонок, берегла. Всегда бралась за толстый и тяжелый конец дерева, а мы поднимали и грузили на санки более тонкий. Папа в это время был на военном заводе в Нижнем Тагиле.

Война закончилась в 1945 году. Мне было 14 лет, и я уехала в г. Свердловск учиться в ремесленное училище. Один день мы учились, а на следующий работали на заводе, который в годы войны бел эвакуирован из г. Киева, теперь это знаменитый Химмаш. Одновременно заканчивала 6-7 класс в вечерней школе. До школы было идти километра 2. Ходили пешком. Приду часов в 12 вечера из школы, есть хочется, побегу в котельную, поставлю маленькую кастрюльку, налью в нее воды и жду, когда вода закипит. Брошу в кипяток 1 ложку крахмала и поем. (Зинаида Григорьевна показывает ребятам крахмал, рассказывает, как его приготовить) 1 ложка крахмала в то время стоила 1 рубль.

Два года мы жили в общежитии. Мы, 40 девчонок, жили в одной большой комнате – в бараке. К нашей комнате было две печки, которые отапливали наше помещение. Здесь же мы сушили свою одежду, валенки. Жили мы дружно, старались не ссориться. Люди были добрее в те годы, дружные. Если вдруг кто-то заболеет, то переживали, волновались. Каждый день к комнате был дежурный, который, когда мы уходили в училище или на завод, проводил уборку, кровати, конечно, заправлял каждый, в вот пол мыли, печки топили, дежурные. Они же и караулили наши комнаты. Хоть и трудно было жить, сильно уставали, но вечерами собирались вместе, пели песни о войне, секретничали, учились танцевать танго. Наш мастер – Вера Михайловна, была замечательной женщиной. Она была эвакуирована вместе с заводом из Киева. Так и осталась жить в Свердловске. Наш мастер был очень добрым. И когда мы стали взрослыми, у меня уже было трое детей, мы приезжали в гости к нашей Вере Михайловне.

Было полное государственное обеспечение во время учебы. Нам давали специальную форму, кормили в столовой. Были специальные карточки, которые были разделены по дням (числам) и вот, оторвав один маленький корешок (один день), можно было купить 700 гр. хлеба. Эти 700 грамм нужно было делить на 3 раза (с 1945 по 1947 гг. ). Когда отменили карточки, стали давать в руки 2 кг. Хлеба. Вставали в 6 часов утра и бежали в магазин

До 1954 года я работала на этом заводе. Получали зарплату 50 – 60 рублей – 30 рублей аванса, 30 рублей расчет. В магазине появился сахар, когда появились у нас деньги, то стали покупать сахар и пить водичку с сахаром (заварки чая еще не было, она появилась позже). Когда на базаре стали покупать картошки, то хлеба стали есть меньше, а то в день съедали по 6 кг. хлеба (после того как отменили карточки)

В ремесленном училище нам давали одежду, обувь (ботинки) с деревянной подошвой и брезентом по бокам. К зиме выдавали валенки.

Игрушки в основном делали сами, шили кукол из старых тряпочек. Это были самые красивые и дорогие игрушки.

Кирилл: Военным давали за войну медали, а вам давали деньги?

Нет, дадут кусочек хлеба, миску похлебки и вот вся награда. Мы не думали ни о наградах, не о деньгах, лишь бы выжить и победить. Теперь народ счастливый, но люди не такие. Нет жалости в их сердцах, сочувствия, заботы к окружающим людям.

Воспоминания Анны Григорьевны

Нас в семье было 6 детей, я была четвертым ребенком. Жили мы на Урале, в Свердловской области. До школы я тоже ходила в детский сад. Носить было нечего, валенок не было. Мама тащит нас на санках в детский сад, просит песенки попеть, чтобы ей было полегче. В детском саду нас кормили, так как был колхоз, поэтому и молоко давали, и суп с мясом иногда. Давали в детском саду и хлебушек, заставляли все съедать. Но мы иногда прятали хлеб в шкафчики, чтобы вечером угостить им свою мамочку, но если этот кусочек найдут, то взрослые заставляли нас все съесть.

В 1936 году пошла в 1 класс. Для школы у меня были ватные носки, поэтому я редко выходила во время перемены из класса. Училась на 4 и 5, особенно мне нравилась математика, была и история, литература, география. В школе давали по 1 тетрадке. Вот пишем мы в ней в классе, и так получалось, что у всех в одно время заканчивалась тетрадка. После этого нам давали еще одну тетрадку. Так и учились. В школу мы ходили с сумками – кошевками, которая была на длинной лямке. Оденешь эту сумку через плечо и в школу. Мама нас воспитывала одна, поэтому детство было очень тяжелым. До школы нужно было успеть увести младшую сестренку и брата в детский сад, посажу на плечи и тащу, а зимой на санках, по сугробам.

В школе столовой не было, на переменах было интересно, играли в разные игры. У нас на улице было всегда много ребятишек, так как в каждом доме росло по 4-6 детей. У меня была подруга, Катя Головизина, которая жила напротив, так вот их семья жила побогаче, у них на окнах висели даже занавески из марли. А в нашем доме занавесок не было. Захотелось и мне как-то украсить окна нашего дома, так я повесила маленькие половички, которые ткала мама. Нашу дружбу с Катей мы пронесли через всю жизнь, дружили и наши дочери.

Нашими игрушками были бабки. Вы, наверное, видели косточки из-под холодца? Так вот подсушим их, и давай играть на поляне. Кто бабку подобьет, тот забирает ее себе. Бывало, что я проигрывала свои бабки, а играть хотелось. Побегу в огород, вырву с грядки морковку и продам ее за бабку. Шкодили тоже, не задумывались, что эта морковка пригодится нашей семье. А еще делали баталки – это напиленные круглые диски из жерди. Их тоже выбивали, как битой. Ходили на Боровушку, помогали пасти скот, целыми ночами могли сидеть и играть летом у костра. Не помню, чтобы мы ссорились между собой, а вот делились последним кусочком хлеба. Кто-нибудь принесет в ночное еду, делим все между собой.

После школы помогали маме в огороде. Зимой убирали снег. Хозяйства у нас не было, как-то дали телочку, ухаживали за ней всей семьей, но прожила она у нас не долго. Весной бегали с ребятами на поле, искали прошлогоднюю картошку, из которой стряпали лепешки.

В 1941 году я закончила 7 классов. По радио узнали о начале войны, всех мужчин сразу же стали забирать на фронт. На плечи женщин и детей легла большая беда, нужно было как-то выжить, поднять детей, вырастить урожай для фронта. В наш поселок приезжали с училищ преподаватели и забирали на учебу. Я попала в г. Каменск-Уральск, в ремесленное училище. Здесь был аллюминевый завод, на котором изготавливали аллюминевую посуду – ложки, миски, кружки. Эту посуду отправляли для солдат на фронт. На заводе, конечно, мужчин тоже не хватало, всех забрали на фронт. Поэтому основная работа легла на плечи женщин и подростков. На заводе также изготовляли большие аллюминевые листы, которые грузили в вагоны и отправляли на авиазаводы. Тяжело было работать, кругом стояла такая черная гарь, копоть, что к концу смены мы все были в пыли и саже, не видно было лица.

На заводе мы получали по 400 гр. хлеба, который нужно было разделить на 3 части. Суп варили с добавлением моркови, капусты.

На ногах в то время носили тапочки: подошва деревянная, а вокруг брезентовая ткань. Возвращались с завода группой, идем по дороге из булыжника и стучим на всю округу. Многие из ФЗО убегали, так как было тяжело, некоторых брали, чтобы найти одногруппников. Однажды мы с преподавателем вернулись в наш поселок, и он оставил меня дома.

Дома все же было легче. Был свой огород, сажали и выращивали морковку, картошку, садили только глазки от картошки, так как картошки не хватало. Бегали в лес, искали съедобные корешки, лук полевой. Выращивали и турнепс для скота в поле, который тоже шел для сахара. Весь выращенный урожай в колхозе отправляли по железной дороге на запад, на фронт.

В 1943 году, мне еще не было и 16 лет, я пошла работать в детский дом, который расположился на железнодорожной станции Тугулым в здании бывшей школы. Работала первое время техничкой, следила за чистотой изолятора, кабинета заведующей и бухгалтера. Отработала я один год и меня отправили на краткосрочные курсы (3 месяца) в г. Ирбит на курсы воспитателей. Мне очень нравилось учиться, после учебы я вернулась на работу в детский дом.

В детском доме у нас жили эвакуированные дети из Киева, Житомира, Ленинграда – 100 эвакуированных детей. Вместе с детьми приехали и несколько человек сопровождающих. Дети были маленькие, ослабленные, постоянно просыпались по ночам и звали своих мам. И хотя мне еще не было и 16 лет, но меня тоже ребята называли «мамой», что придавало мне силы и ответственность за их воспитание и здоровье. Приду на работу, а ребятишки бегут, ручонки тянут и кричат: «Мамочка пришла, мамочка!»

У наших детей не было одежды, поэтому часто приходилось чинить бельё, штопать чулочки. По ночам стирали белье. Дети стали подрастать, покупать одежду было негде и не на что, поэтому, у нас была замечательная швея, которая обшивала всех детей. Была у нас и своя сапожная мастерская, которая шила обувь для детей. Перед школой, каждому мы сшили школьную форму, сумки. Школа находилась в 1,5 км от станции, в селе Ошкуково. В любую погоду каждый день я водила детей на занятия. Приведу, оставлю в школе и возвращаюсь опять в детский дом. Время пройдет, нужно идти за детьми и опять бегу по тропинке. Зимой было тяжелее, холод, ветер, снег переметет все тропинки и вот идем мы друг за другом. Старшие помогают малышам. У меня была курточка из солдатской шинели, которую в ненастную погоду продувал ветер. Трудно было, но все преодолели.

Приведем детей в детский дом, нужно было делать уроки. Когда дети стали постарше, стало легче нам управляться с хозяйством. У нас появились лошади, сами, взрослые, косили сено, ворошили, сушили, собирали в копны. Иногда старшие помогали во время сенокоса, но в основном все делали сотрудники, женщины, детского дома. Был свой огород, сажали картошку, разные овощи, тут уж ребята нам помогали и копали землю под грядки, и рыхлили и пололи. Всем находилась работа, жили одной дружной семьей. А вот воду для поливки, стирки и приготовления пищи приходилось самим носить. Раз по 30 с двумя ведрами на коромысле ходили на речку.

Дети в детском доме росли, их мало кто усыновлял и мало кто из родных находил. Ведь родители наши воспитанников все остались в городах, занятых немцами, или в осажденном Ленинграде, где погибли тысячи и тысячи людей.

После войны я продолжала много лет работать в этом детском доме, а затем и в других дошкольных учреждениях. Всю жизнь отдано воспитанию детей, и радостно, когда меня узнают и приветливо здороваются не только мои воспитанники, но и их родители.

Вот такие удивительные исторические факты я узнал о своих родственниках, слушая рассказы – воспоминания моей прабабушки Анны Григорьевны и ее сестры – Зинаиды Григорьевны.