Люди как истории планет

Судьбы людей

Работа посвящена жизни и творчеству моего деда художника- оформителя Ниязбаева Рамиля Ришатовича. [I]

Цель работы: показать силу духа простого советского человека ставшего в годы войны сиротой, начавшего путь детдомовцем, но оставив реальный след на земле и в сердцах других людей.

Многие дети военных лет осиротели, попали в детские дома. Одним из таких детей был мой дед. Его жизненный путь, как и путь его товарищей по детскому дому, начался трудно и безрадостно. Таких детей были тысячи. Большая часть из них не сломалось, они выстояли, выросли и прожили удивительную и достойную жизнь.

Время безжалостно ко всем. Вдвойне оно безжалостно к тем чье сиротское детство пришлось на страшные сороковые. Долг нынешних молодых сохранить память о них, их свершениях, о неповторимом времени, которое уходит безвозвратно вместе с ними и о тех традициях которые не должны уйти которые следует сохранить и передавать из поколения в поколение.

Актуальность работы заключается в том, что на примере обычного советского мальчика- сироты военных лет можно проследить, как сложилась жизнь его поколения, как они становились людьми. Для автора эта работа важна и тем, что сохраняется память о родном, дорогом человеке для себя своих родных и потомков, начинается создаваться история рода.

Начало жизненного пути

Мой дед – Ниязбаев Рамиль Ришатович – татарин по национальности - родился 30 марта 1933 года в городе Баймак Башкирской АССР.

Его мама, Галимова Срур Нигаметовна преподавала математику и физику в школе. Отец, Ниязбаев Ришат Абдулганеевич был районным партийным работником.

Когда деду было три года, его мама умерла. И отец вновь женился. 1941 году отец уходит на Великую Отечественную войну политруком, в январе 1943 года его жена получает похоронку, а в апреле того же года определяет десятилетнего Рамиля, который уже несколько лет звал её мамой, детский дом и уезжает с младшими детьми в Киргизию. И он становится сиротой.

Тяжёлой была жизнь в детском доме в годы войны. В первом наборе Темясовского детского дома были так называемые макаренцевцы – дети-беспризорники, которые до поступления в детский дом вели преступный образ жизни. Второй набор 1942 состоял из детей войны

Хусаину Магадиевичу Утарбаеву в 1943 году было 13 лет. В детский дом его привели в 1942 году. Он рассказал, что первые два года после открытия было особенно тяжело, так как детдом не был готов к приёму такого количества сирот: не было достаточно еды и одежды.

У некоторых детей отцы воевали, а матерей не было. Некоторых детей подбирали на дорогах и доставляли в детдом. Другие приходили сами, оставшись без опеки взрослых.

Голодали страшно. Голодно было так, что однажды весной, идя по размытой дождём дороге, мой дед (которому тогда было 10 лет), увидев в луже размокшую горбушку хлеба, кинулся к ней, раздвинул ладошками грязь, в которую горбушка погрузилась, и съел её, не очищая.

Маленькие дети все свои силы прилагали к тому, чтобы выжить и пытались прокормить себя сами, как могли, так как паёк был до крайности скуден. В детском доме воспитанники много работали. Те, кто постарше выполняли работу посложнее кололи дрова носили воду. Все кто мог держать пилу, пилили бревна. Дети сами себя обслуживали, делали уборку, мыли, стирали, дежурили в столовой. Полегче с едой становилось летом, особенно, после того как появился свой огород. Всё свободное время дети проводили на речке, ловя рыбёшек, которых тут же окунали в котелок с кипящей водой, держа их за хвостики. Готовность рыбёшек определяли по глазам – побелели, значит можно есть. Частенько рыбёшек несли на кухню, прилепляли к горячей железной печке, они спекались, их отдирали и ели. Если рыбы было много, её приносили поварам и готовили на всех. Летом девочки собирали дикую вишню, смородину, малину; на горах – дикий лук. Всё шло в общий котёл.

Летней одеждой были длинные майки, сшитые между ног и заменявшие, таким образом, и маечки, и шортики. Не было никаких игр. Игрушки были самодельными: из тряпья связывали узелок, и он заменял мяч.

В детском доме была и своя тимуровская команда: ребята постарше ходили по деревне и смотрели где кому надо помочь. Помогали местным сажать и убирать картошку, смотрели за скотом деревенских жителей, носили воду пожилым людям, пилили бревна. За работу деревенские давали картошку - сырую или вареную. Картошка в то время заменяла хлеб и была главным продуктом на столе детдомовцев. Но руководство детдома разрешало брать только вареную картошку - вроде как угощение. Сырая картошка уже считалась платой за работу, а детдомовцев приучали помогать другим людям бескорыстно. По осени, когда совхоз Тубинский убирал со своих полей урожай картофеля - детскому дому разрешали пройти следом и собрать остатки. Иногда набирался целый грузовик.

У некоторых детей и мать и отец уходили на фронт, приводя их в детдом вместе со своим хозяйством: бараном, козой. Однажды, таким образом, появились лошадь и корова. Постепенно образовалось своё маленькое стадо, появилось молоко. Проблема питания стояла на первом месте в годы войны, так как возможности государства накормить и обеспечить всем необходимым были сильно ограничены.

Иногда детдомовцев усыновляли. Обычно это делали так. Воспитатели собирали всех детей, взрослый перед ними рассказывал о себе, о том как живет, почему хочет взять ребенка. Детей выстраивали в шеренгу, взрослый обходя ее, выбирал кого - нибудь и затем воспитатели спрашивали детей: «Отдадим ребенка этому человеку или нет?». Решалось все коллективно: иногда детей отдавали, а иногда и нет – если за взрослым знали что- то плохое или он просто не нравился. С некоторыми детьми – общими любимцами и лидерами - просто никто не хотел расставаться. Но когда ребенка отдавали - все плакали. Ведь в то время в их жизни ближе и дороже никого не было.

Среди детдомовцев первого выпуска были и воспитанники, погибшие на войне. Командиры воинских частей сообщали об этом директору детского дома - Юмагуловой Мариям - о том , что их воспитанник «Погиб в бою за нашу Советскую Родину, проявив стойкость и мужество»

Маленьким детям трудно было осмыслить свалившиеся на них тяготы и утраты. Многие дети умирали не только от голода и болезней (ведь голодали и болели все), но и от потери воли к жизни, не понимая и не принимая её такой, какой она выпала на их долю. Когда ребёнок умирал, по нему плакал весь детдом. Поначалу воспитатели писали прощальную речь и поручали кому-нибудь из детей прочитать её. В речи были такие слова: «Спи спокойно, брат, твои мама и папа защищают нас». Дети плакали неимоверно, тогда речи отменили и прощались с маленькими товарищами молча.

Александра Ивановна Арсланова, работавшая в этом детдоме вожатой рассказала, что со стороны персонала отношение к детям было близко к материнскому; работники старались делать всё возможное, чтобы детей накормить, одеть, обуть. По мнению воспитанников этого детского дома они были спасены от голода и холода получили образование и стали добрыми ответственными трудолюбивыми людьми. Они взяли эти жизненные качества у окружавших их людей. Утарбаев Х. М. говорил: «Народ наш – люди добрые, у нас в России, если бы не такой народ, и мы были бы другими. » У тех детей была какая-то особенная жажда жизни, после пережитых трудностей- желание жить лучше, много успеть сделать. Но даже в послевоенные годы в детдоме почти ничего не было, чем бы дети могли себя занять во время досуга. Основными занятиями были учёба в семилетней школе и работа на детдомовском огороде.

Стремление творить что-то своими руками было сильно в деде уже с детства.

В 1951 году дед закончил 7 классов и уезжает в город Златоуст, где успешно обучается профессии токаря, о чем свидетельствует Почетная грамота училища. В июле 1953 г. дед получает Почётные грамоты Главного управления профессионального образования Министерства культуры СССР и ЦК ВЛКСМ за участие во II Всесоюзной выставке технического творчества учащихся учебных заведений трудовых резервов.

Живя в Златоусте во время учебы, дед посещает художественную студию. Там он и научился рисовать и искусству гравировки. Он так хорошо освоил гравировку, что ему предлагали работу гравером, от которой мой 20 летний дед отказался. Талант художника проявился еще в училище в юности.

Первая запись в трудовой книжке появилась 25 августа 1953 года, когда он был принят в фасонно-литейный цех Магнитогорского металлургического комбината (ММК) на должности токаря. Дед был невысокого роста, и при работе на станке ему приходилось подставлять ящик, чтобы дотянуться до рычагов.

В марте 1954 года по комсомольской путевке в начале освоении целины его направляют в совхоз «Уралец» где работает столяром, а уже в начале ноября того же года деда призывают в Советскую армии, где он служит на Сахалине по специальности фотограмметриста аэрофотослужбы ВВС. Дед много рассказывал о службе в армии. Было всякое: и смешное и грустное. Он был один там - детдомовский, и конечно ни писем, ни посылок он не получал. Но ребята, повыше и покрепче - взяли его под свою опеку и не только делились гостинцами, но и заступались при случае. В армии дед овладел и полюбил профессию фотографа.

Когда срок службы в армии закончился, дед, которому некуда было ехать, устроился в гарнизонный Дом офицеров художником. Именно тогда мой дед начал свою профессиональную творческую деятельность.

Трудовая биография

Во время службы в армии дед познакомился с магнитогорцем Леонардом Степановым, который стеснялся своего имени и предпочитал чтобы его звали просто Нардик. Когда встал вопрос куда ехать и чем заниматься, Нардик предложил деду, не имевшему родных и близких, поехать с ним в Магнитку, как ласково зовут Магнитогорск многие южноуральцы, и позвал к себе, сказав: «Остановишься у меня». Дед согласился, так как уже работал здесь до армии.

В апреле 1958 года после службы и работы в Доме офицеров он вновь поступает на работу в металлургический комбинат. В апреле 1958 года он устроился в кроватный цех ММК, где проработал 11 лет художником- оформителем.

По воспоминаниям бывшего заместителя начальника цеха Баграцова В. П. , работы у деда была масса: стенгазеты ко всем праздникам, внутрицеховым событиям, юбилеям; всевозможные плакаты, стенды с наглядной агитацией и показателями социалистического соревнования; оформление избирательных участков; оформление праздничной колонны цеха для участия в городских демонстрациях 1 мая и 7 ноября; написание лозунгов; транспарантов; портретов руководителей партий и правительств, а также передовиков производства; оформление подшефной школы.

Вспоминают, что дед делал дружеские шаржи, на которые никто не обижался, так как они были выполнены в свойственнойму деду деликатной манере. Примером тому может служить шарж из стенгазеты на проштрафившегося товарища и в то время сослуживца редактора этой газеты, ныне ветерана ММК Каганиса В. А. , заснувшего во время работы в ночную смену. Шарж выглядел так: темно-курчавый мужчина с характерным носом Владимира Абрамовича сладко спит спящего под тулупом, из-под которого торчат большие валенки.

Признанием высокого уровня профессионального мастерства Ниязбаева Р. Р. является диплом за лучшие эскизы, представленные на II Челябинскую областную выставке наглядной агитации, в честь 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции и свидетельства за участия в ней. [IV] Когда партком ММК объявил конкурс на лучший значок предприятия, то по эскизам из эскизов деда был изготовлен такой значок. Это говорит о профессионализме деда.

По нашим сведениям цех, где работал герой нашего исследования, объединился с новым производством ММК, выпускающим эмалированную посуду. Постепенно производство кроватей прекратилось, и цех стал выпускать только эмалированную посуду. Магнитогорцы ласково называли цех «эмальчашкой». Когда продукция эмальцеха ММК вышла на мировой рынок, потребовалось создать товарный знак производителя. Одним из создателей его был мой дед.

Поскольку логотипа у цеха не было, а сам цех являлся составной частью Магнитогорского металлургического комбината, то коллеги деда из техотдела, перенимая опыт Лысьвенского металлургического комбината, ЛМК, решили, что будет правильнее указать в логотипе название нашего комбината, т. е. ММК. И исходя из этих трёх букв, составить товарный знак.

Не один день просидел он над эскизами. И однажды, собрав все эмблемы предприятий, какие он смог найти, дед в выходной день, дома, в тиши засел за работу. Вот что рассказала мне мама: «Папа часто по выходным сидел дома за большим столом в зале, разложив перед собой чистые листы бумаги, эскизы, идеально заточенные карандаши и не торопясь, вдумчиво что-то чертил, рисовал, штриховал, откладывал, начинал заново. И редко был доволен результатом, так как был очень самокритичным человеком. Я решила посмотреть, чем там занят мой папа и пошла в зал. Он, как обычно, что-то «рисовал», а я как обычно, спросила, устраиваясь рядом: «А что ты делаешь?» Папа, уже довольно долго сидевший над работой, вздохнул и сказал: «Да вот, ребята из цеха попросили придумать такой значок, чтобы не писать длинные слова, а печатать его коротенько на кружках. И чтобы было как-то красиво». И стал раскладывать перед собой карандашные зарисовки, которые удалось придумать, как бы показывая их мне и в то же время, оглядывая их со стороны. Меня это, естественно, никак не заинтересовало, просто хотелось посидеть возле папы. А он принялся, не торопясь, остро отточенным карандашом вновь и вновь выводить буквы ММК, прилаживая, их друг к дружке то так, то эдак. В одном из вариантов папа разместил две буквы «м» одну над другой, а под ними – букву «к». Вот только ровно вписываться эта буква никак не хотела. Это может показаться удивительным, но даже я тогда понимала, что существуют шрифтовые правила, по которым буква «к» ровненькая, а чтобы вписать её под буквой «м» – её форму надо изменить и как-то скособочить. Именно это папу и смущало, ведь шрифты всю жизнь были его «коньком». Тут уже и я заинтересовалась и стала тянуть шею, выглядывая из-за папиной руки, чтобы увидеть, как же он с ней управится. И он управился. Мне понравилось, и я сказала: «Пап, ну, а вот этот значок?» Папа, как всегда, самокритично сморщился, вздохнул и сказал: «На метро похоже. Ладно, покажу ребятам. Не понравится, пусть сами придумывают. Мне уже ничего в голову не приходит». На том и порешили.

На следующий день, в воскресенье, дед собрал все эскизы, взял меня и брата с собой и мы пошли в гости к сослуживцу Р. А. Польских. Там еще не один час они просидели с Рудольфом Александровичем на кухне, обсуждая эскизы, но все же остановились на том, которое (по словам папы) было похоже на метро, а позже стало украшением всей выпускаемой эмаль посуды».

Подтверждением тому, что широко известная эмблема нашего градообразующего предприятия ММК впервые появилась в цехе эмаль посуды этого предприятия является фото головной машины эмаль цеха на праздничной первомайской демонстрации 1965 года с этой эмблемой.

Сегодня этот знак стал символом одного из крупнейших металлургических предприятий России ОАО ММК.

В феврале 1969 года дед перешел работать художником на военную кафедру магнитогорского горна - металлургического института (МГМИ), так как он хотел большего в творческом плане. И хотя о быстро понял, что ошибся в своих ожиданиях и проработав на этой кафедре всего лишь год он успел зарекомендовать себя как творческий, ответственный и трудолюбивый работник. По воспоминаниям Польских Э. А. это сразу стало заметно, потому что дед был художником, а здесь нужно было выполнять просто чертежи, схемы, обычную рутинную работу. Но и в неё дед вносил много творческого, где это было возможно. На кафедре обучали студентов военному делу не только в кабинетах, но и в полевых условиях. Для этого составлялись карты, схемы боев, задания для будущих офицеров. Начальник военной кафедрыдавал примерную схему со своими закорючками, а дед наносил все аккуратно, красиво, выполняя великолепно. Даже незнакомые поначалу схемы и символы дед осваивал быстро и наносил их запросто, лихо, точно как фотографировал. Или, например, из одной схемы танковой пушки нужно было сделать три-четыре таких же. А создать такой сложный чертеж как танк в разрезе – это очень сложный рисунок. Но для деда это было, как говорится, раз плюнуть. Его схемы были простыми и понятными любому студенту. Дед с любыми чертежами расправлялся в два счета, внося в них, если это было возможно, свое художественное восприятие. По воспоминаниям товарищей по кафедре, ни до, ни после него такого художника больше не было.

В течении двух лет Ниязбаев Р. Р. проработал маляром 6- го разряда мартеновского цеха № 1 ММК. Там все та же наглядная агитация, эскизы цеховой колонны к праздничной демонстрации. Затем в течение полутора лет Рамиль Ришатович работал фотографом в отделе научно технической и экономической информации (ОНТИ) ММК.

Коллеги оценивали его работы очень высоко. Работа была очень тяжелой, так как приходилось лазить по крышам, кранам и еще бог знает, где чтобы найти нужную точку для съемки, а также таскать с собой громоздкую неудобную аппаратуру и тяжелые канистры с растворами и красками. А у деда уже тогда начали болеть ноги - последствие военного голодного детства. По мнению фотографа А. А. Князева, преемника деда на этой работе дед был очень силен в шрифтах, ему просто равных в этом не было. Ведь в то время никакой полиграфической техники не было и художникам приходилось писать все от руки. С августа 1973 года и до пенсии он работает художником оформителем там же.

Работы у художников хватало. В то время стенды со всевозможными таблицами, отчётами, призывами и показателями были обязательными на стенах каждого учреждения. Отдел технической информации не был исключением. При этом стенды постоянно дополнялись, обновлялись. Кроме того, в состав отдела входила техническая библиотека и ее филиалы. Поэтому оформление книжных выставок, каталогов и многого другова без чего не может полноценно работать библиотека, также были заботой художников.

Важнейшей задачей художника ОНТИ Ниязбаева Р. Р. была постоянное обновление экспозиций музея истории ММК, который открылся 5 октября 1973 года, и подготовка экспонатов для различных выставок, областного, республиканского и всесоюзного уровня. Например, в 1974 году в Москве, в Историческом мезее состоялась тематическая выставка «Магнитогорский металлургический комбинат - первенец первой пятилетки». Деду была объявлена благодарность и вручен ценный подарок «за большую работу по подготовке и организации проведении выставки».

За высокое качество оформительской работы деда неоднократно отмечали, например, премировали в 1977 году; в 1978 году комитет комсомола ММК наградил грамотой «за качественное и грамотное оформление выставки, посвященной 60-летию ВЛКСМ»; в 1979 году становится ударником коммунистического труда и его отмечают грамотой руководства ММК, в 1982 году присваивают звание лучшего по профессии по итогам года в ОНТИ ММК.

Рамиль Ришатович разработал новую технологию экспонирования документов и фотографий, когда они размещались между двумя стеклами, которые скреплялись специальными зажимами и устанавливались на особых стойках. Такой прием экспонирования впервые был применен на выставке музея ММК. Смонтированные по технологии деда выставки были мобильными, легкими, прозрачными и стали визитной карточкой музея ММК.

Дед также создал новый вид этикеток - надписям к экспонатам. А именно белыми буквами на черном фоне. Поначалу это казалось таким необычным, что никто не хотел соглашаться. Но дед сказал: «Посмотрите, все материалы на стендах размещаются на белом фоне, все тексты и надписи тоже на белом. Глаза посетитлей устают от изобилия белого, а ведь музей – это такое место, где вся информация воспринимается в основном глазами» И дед предложил писать этикетки, которых было множество, белыми буквами на черном фоне. Это создавало некую «смену декораций», расположенных на белом фоне и притягивало взгляд своей необычностью, заинтересовывало посетителей, прямо-таки заставляло искать белые буквы на черном фоне и читать надписи. В начале новшество вызвало неприятие у работников музея, деду пришлось убеждать их в своей правоте. Эта технология используется и по сей день в музее ММК.

Директор музея ОАО ММК Н. Г. Пуколяк была поражена его способностью, видеть будущие стенды в законченном виде, в массе досок, стекол и других материалов. Здесь начальство и коллеги оценили заслуги деда очень высоко. В аттестационной характеристике указано: «Выполняет самые ответственные оформительские работы в музее и на комбинате». [XII]

В обязанности деда и работавших c ним художников входило и оформление выставок для Выставки достижений народного хозяйства (ВДНХ) в Москве. Работа эта была очень ответственной, к ней предъявлялись очень высокие требования. Учитывалось все: композиционное построение, размещение материалов, подача шрифта, цвет, качество Эта выставка способствовала продвижению продукции и имени ММК на внутреннем и внешнем рынке, являлась визитной карточкой предприятия.

Когда в 1984 году деда назначили инженером художественных работ в ОНТИ, то он, по словам мамы, был не очень-то этому и рад, так как для него ответственность становилась уже не просто личным качеством, а долгом, обязанностью, оказанным доверием, которые должны подтверждаться трудом постоянно. На пенсию деда провожали из ОНТИ. Когда деду исполнилось 60 лет, он ушел сразу же, не работая сверх того ни дня. Устал. Подводило здоровье. В приветствии в честь юбиляра говорилось: «Работая в отделе информации много лет в качестве художника- оформителя, Вы внесли значительный творческий вклад в те события, которые остались в истории отдела и музея».

В семье. Среди друзей и знакомых

Вернувшись в Магнитогорск после службы в 1958 году, дед устроился на комбинат и временно жил у своего друга Нардика Степанова. Как- то в мае его пришла навестить двоюродная сестра Нардика Елена Степанова. Так дед и познакомился с моей будущей бабушкой. Ей был 21 год, и она жила отдельно от семьи. Дедушке она как-то сразу по душе пришлась. Все лето они продружили, а в августе поженились.

Свои профессиональные качества дед перенес и на семью. Но это была иная ответственность за человека, который был с ним рядом. У бабушки с младенчества был ДЦП – частичная парализация левой части тела. Это не бросалось в глаза, но когда какая-то работа требовала две руки, становилось заметно.

Когда мой дед позвал бабушку замуж, она сразу сказала ему о своих проблемах. На что дед ответил «Ничего, и моих двух рук с лихвой хватит». 39 совместно прожитых лет стали подтверждением этих слов.

Когда в 1958 году бабушка с дедом поженились, они жили не богато, часто не могли купить детские вещи своему будущему ребенку. И тогда дед, перекраивая и перешивая старые вещички, по выкройкам из отрывного календаря сначала на руках стал шить распашонки, а потом, когда в 1959 году бабушка родила сына, они купили свою первую крупную дорогую вещь - электрическую ножную швейную машину «Тула». И уже на этой машине постепенно дед стал шить все: платья жене и дочке, брюки сыну, костюмы детям к праздникам: пачка балерины - дочери, костюм буденновца – сыну, На фотографиях тех лет моя еще молодая бабушка красуется в платьях, которые были только у нее. Платья и костюмы были выполнены столь качественно, что их носили с удовольствием.

Так как жили небогато, дед сам делал мебель: кресла, столы, полки, кухонную мебель, находя материалы, где только можно. Всю жизнь потом дед эту мебель реконструировал, переделывал на более современный лад. Также дед делал мебель и для своих друзей, которой те пользуются и по сей день.

Несмотря на большую занятость на работе, на первом месте всегда оставалась семья. Все свободное время дед посвящал семье, быту и творчеству, связанному с работой. Дед помогал бабушке во всем: готовил, стирал, шил. Много времени он проводил с детьми особенно в раннем детстве: обстирывал, обшивал, кормил, гулял, особенно много фотографировал, желая запечатлеть их каждый шаг. По воспоминаниям его дочери, многие знакомые очень завидовали качеству и количеству фотографий.

Из-за большого количества фотографий в ванной пришлось создать фотолабораторию, но ванна была нужна семье, и поэтому пришлось создать фотолабораторию на «втором этаже» в коридоре.

В начале семейной жизни дед много рисовал для друзей на заказ и в подарок. Деньги брать не любил, поэтому это приходилось делать бабушке. О высоком качестве картин говорит то, что некоторые из них висят до сих пор, а одну отреставрировали и продали за хорошую цену. Дед делал картины с душой ведь он когда- то мечтал стать художником, но война помешала этому.

К своим обязанностям мужа, отца, деда относился ответственно, трепетно с любовью не желая на это не сил, не времени, не средств. Друзей ценил, старался помочь и словом и делом. И не случайно близкие друзья и знакомые хранят о нем благодарную память, как будто расстались совсем недавно.

Великая Отечественная война оставила неизгладимый рубец в судьбах миллионов советских людей, включая и детей. Поколение на чье детство пришлась тяжелая военная пора, были людьми с необычной судьбой. С одной стороны, они много недополучили, их счастливое детство, когда отцы ушли защищать страну. Их матери, старшие братья и сестры заменили их на производстве, чтобы обеспечить Красную армию всем необходимым для отпора врагу. Тогда каждая семья потеряла родных и близких, испытала голод и холод. Но с другой стороны они рано повзрослели, узнали цену труда, хлеба, дружбы, взаимовыручки

Это поколение испытало радость Победы в 1945 году, они участвовали в восстановлении разрушенного, осваивали целину, впервые полетели в космос Они великие труженики и созидатели, плодами их трудов мы пользуемся до сих пор.

Мой дед, оставшись сиротой, оказался в детдоме. Основным занятием детей там была учеба в семилетке и работа на огороде. Затем, как и у многих, учеба в ремесленном училище. Уже тогда мой дед успешно участвует во II Всесоюзной выставке технического творчества учащихся Трудовых резервов, и был отмечен такими высокими наградами как грамоты ЦК ВЛКСМ и Главного управления профессионального образования Министерства культуры страны.

Чтобы ни делал дед даже в юности и молодости, он делал основательно и профессионально: изучал в Златоусте в художественной студии искусство гравера – стал профессионалом в этом; уже учась в ремесленном училище, стал призером Всесоюзной выставки народного хозяйства. Тогда же, в молодости, проявилась его забота о ближних: приехав в свой детдом после окончания училища, он первым делом стал подшивать валенки детям, тогда же проявился и талант художника - нарисованная им стенгазета доставила много радости и запомнилась надолго в детдоме.

Патриотизм деда проявился в том, что, несмотря на престижную работу на известном всей стране ММК в большом промышленном городе, он отправляется на освоение целины, в совхоз «Уралец». В результате он лишается брони и вскоре одевает военную форму.

Став военным фотографом на суровом Дальнем Востоке, он достиг стал профессионализма самого высокого уровня, его фотографии до сих пор вызывают восхищение.

Наиболее яркий след как художник дед оставил, работая в эмальцехе и ОНТИ ММК, о чем свидетельствуют эскизы и работы, выполненные по его эскизам. [V, VI]

Если бы понадобилось одним словом главное качество моего деда, то этим словом была бы ответственность. Именно она заставляла деда доводить начатое до конца, делать все на отлично никогда не забывать о работе.

Хотя деда нет с нами, но его работы живут и поныне, например созданная с его участием эмблема градообразующего предприятия Магнитогорска, одного из крупнейших металлургических предприятий страны; оформление музея этого предприятия; наглядность, которая многие годы украшала и радовала глаз в эмальцехе и во многих подразделениях комбината

Таким же основательным и обязательным был мой дед и в семье, среди друзей и знакомых.

Хотя он много времени проводил с детьми, он успевал сделать все домашние дела: приготовить еду, если надо, постирать, погладить, сделать уборку Так как жили небогато, то он сам делал мебель, которая служит до сих пор. Так же он помогал друзьям, и очень ценил то, что они делали для него. Вещи, которые он сделал картины, которые нарисовал, существуют и поныне, радуя владельцев, в них живет дух моего деда, его частичка души.

Чем больше я узнавал о своем деде, тем он мне становился все роднее, понятнее и дороже.

Не все в его жизни складывалось гладко и удачно, много было боли, обид и разочарований, но он выстоял, никому никогда не желая зла, сохранил веру в добро, отдавая себя целиком родным и близким.

Я горжусь и восхищаюсь своим дедом. Мне только грустно оттого, что я не могу сказать ему, как мы все любим его и как благодарны ему за все, что он сделал для нас.

Уходят люди Их не возвратить.

Их тайные миры не возразить.

И каждый раз мне хочется опять

От этой невозвратности кричать.

Но я точно знаю, что дело его жизни не пропадет даром. Мне есть делать жизнь с кого. Я сделаю все, чтобы мои потомки знали о нем и гордились им.

Изучена биография и творческая деятельность художника Ниязбаева Р. Р. по его документам, материалам личного дела из архива ОАО ММК, воспоминаниям родных друзей и знакомых.

Освоена методика интервьюирования: опрошены двадцать человек из числа близких друзей, знакомых и сослуживцев.

Изучена военная и послевоенная история нашей страны.

Эта работа служит началом истории рода автора.

Она может быть использована на уроках истории родного края и отечества, на классных часах в училище.