Душа крепка корнями

История семьи

У каждого человека есть семья – большая или маленькая, но это семья. И под этим словом, я думаю, многие понимают не только самых близких людей: маму, папу, братьев и сестёр, но и родные двоюродной и троюродной степени.

Зная свои корни, своё происхождение, человек глубже и лучше узнаёт историю своей страны. Для нас, молодого поколения, многие страницы истории ХХ века остаются неузнанными, малознакомыми, да и многое мы сами не хотим знать, считая маловажным.

Когда я выбирала тему для работы, то именно история семьи заинтересовала меня больше всего, т. к. мои мама, бабушка и дедушка уже попытались собрать сведения о ближних родственниках и знакомили нас с сестрой с историей нашей семьи.

И вот по крупицам мы восстановили несколько моментов жизни нашей семьи, и как оказалось, несколько важных событий в семье на самом деле совпали с историческими событиями в нашей стране. Проанализировав собранные материалы, я увидела, что можно гордиться своими родственниками, что каждый из них – это уже отдельная история, а все вместе – большой знатный род, объединивший людей разных профессий, интересов, фамилий, но все равно это родственники.

Вначале я хотела бы познакомить всех с моими многочисленными родственниками, выделив тех, о которых я буду вести дальнейший рассказ. Некоторые из родных уже покинули этот мир, но многие живы и здоровы.

«Солнце, сияя, теплом излучается: счастливо сердце, когда расточается.

Счастлив, кто так даровит щедрой любовью, что светлому чается,

Будто со всем он живым обручается. Счастлив, кто жив и живит».

Часть моей родословной

В истории нашей семьи были как приятные радостные минуты, так и печальные, уносящие жизни людей. Два самых значительных эпизода из этого направления представляют мой прадед – Старицын Григорий и моя бабушка Черных (в девичестве Бельчикова) Валентина. Их судьбы похожи на судьбы многих людей 30-х и 60-х годов.

Шёл 1937 год. 30-е годы в России – это годы «большого террора», с помощью которого тоталитарный режим поддерживал страну в состоянии мобилизационной тревоги, создал всеобъемлющую систему контроля за поведением людей. Из многих семей забирали и уничтожали старшее поколение, как врагов народа, как родных врагов народа, т. е. находилось много причин и поводов, чтобы уничтожить человека. Осенним сентябрьским днём, когда везде и всюду шла уборка урожая, в маленький посёлок Шерловая Гора, что в Читинской области Борзинского района приехали представители районного отдела НКВД. Уже не впервой эти люди бывали в посёлке и после их посещения из многих семей увозили кормильцев, от которых не было ни слуху, ни духу. И в семью Старицыных нагрянула беда: брат Григория – Павел Старицын выехал в Китай по работе и не вернулся на Родину, и, как брата врага народа, Григория арестовали.

«На стороне врагов законы: ему ничем нельзя помочь!

И клетчатые панталоны, рыдая, обнимает дочь»

Маленькая дочь Катя, которой было тогда 6 лет, плакала, уцепившись за отца, как будто понимая, что видит его в последний раз. Именно тётя Катя и рассказывала моей маме о расставании с отцом, ведь остальные ребятишки в семье были маленькими. Осталась жена Наталья с тремя малолетними детьми на руках, а муж сгинул, и никакой весточки от него не было долгие годы. У родных остались только воспоминания об этом добром тихом человеке, которого ценили за трудолюбие, за его «золотые» руки. Григорий был плотником и мог из простой деревяшки сделать невиданную игрушку для ребёнка или такие наличники изготовить, что прямо заглядение. Прабабушка Наталья вышла замуж, не дождавшись от мужа известия, понимая, что его уже не может быть в живых – такие страшные годы были тогда. И только в 1990 году мои бабушка и дедушка получили официальный ответ на запрос, сделанный ещё в 1965 году. Данная бумага сообщила, что Старицын Григорий в 1938 году расстрелян близ села Передняя Бырка, что в Приаргунском районе и вместе с несколькими осуждёнными похоронен в общей могиле. Рассекречивания бумаг тех далёких 30-х годов показали, что Григорий ничего не знал о намерениях своего брата остаться за границей. В документе сообщалось о его реабилитации. Наконец – то семья узнала правду о своём отце и деде.

А моя бабушка Валентина была в числе диссидентов 60-х годов, людей, которые согласно определению словаря Ожегова, « не согласных с господствующей идеологией, инакомыслящие». Жила Валентина в небольшом посёлке Назарово, что в Красноярском крае. Это была спокойная, рассудительная девушка, о которой жители деревни Фролово Кежемского района Красноярского края, где Валя отбывала ссылку, отзывались очень тепло и по-доброму. Они говорили, что Валентина, и мухи не обидит, со всеми ласкова, немногословна, как она могла попасть в число открыто выступающих, недовольных жизнью людей. Никому Валентина так и не рассказывала о причине своей ссылке, хотя районный участковый частенько проверял её жилище и интересовался её жизнью у жителей деревни. В деревню Фролово было сослано три человека: две девушки и один юноша, все молодые, чуть старше 20 лет. Валентина единственная осталась здесь до конца своих дней. Встретила местного парня, тоже Валентина, поженились в 1962 году, а через год в семье родилась дочка Галочка. Двумя годами позже, в 1965, родился сын Александр – это мой папа. Местные жители рассказывают, что дома в семье Черных – младших всегда был порядок, чистота, дети были ухоженными, сытыми, здоровыми. Казалось, что жизнь наладилась, всё хорошо, но беда пришла неожиданно. Весной 1967, в апреле месяце, когда на реке Ангаре начинается подвижка льда, по зимнику из Фролово в деревню Ёдорма Усть-Илимского района Иркутской области, что располагались в 35 км друг от друга, двигался санный обоз. Люди ехали, кто в гости, кто в магазин за покупками (всё – таки область другая, товары новые). Свидетели трагедии рассказывают, что стояла тихая погода, в воздухе чувствовалось приближение весны, люди отдыхали в дороге от забот, поэтому кто дремал, а кто и тихонько переговаривался друг с другом. И вдруг, едущие в середине обоза сани вместе с лошадью провалились под лёд, на санях находилась Валентина, которая направлялась в гости к бабушке Секлетинье Зарубиной. Все просто остолбенели и не сразу бросились на помощь, а когда приблизились к полынье – ни лошади, ни саней, никого уже не было видно; течение в этом месте всегда было бурным. И только когда на реке полностью стаял лёд, ниже по течению удалось выловить тело. Похоронили бабушку в деревне Фролово, где она прожила последние несколько лет. Сейчас эта деревня разрушена, жителей выселили в другие посёлки и города, в связи с зоной затопления при пуске Богучанской ГЭС. Но могила бабушки Вали осталась там, рядом с могилой ещё одного родного мне человека – это прабабушка Татьяна. Эта женщина тоже оставила свой след в истории нашей семьи, её время – это становление колхозов, Великая Отечественная война, послевоенное восстановление разрушенного хозяйства.

Её судьбу мы восстанавливали по рассказам папы, который жил с бабой Таней после смерти мамы – бабушки Валентины. Бабуля, так он её называл, была небольшого роста, живая, не любящая сидеть на одном месте, постоянно что-то в её руках делалось: то стряпает, то на реке стирает, то вяжет, а то и просто обнимет внука, погладит его по голове и тяжело вздохнёт. Бабушка Таня тоже рано познала жизнь без родных, т. к. жила в приёмной семье, где работала и считалась сводной родственницей людям, приютившим девочку из многодетной семьи. Самым тяжелым временем, по словам бабули, была война, когда в деревнях не осталось мужчин, а женщины и дети занимались сельским хозяйством, отправляя на фронт зерно, муку и другие продукты питания.

И приветливость во взгляде, И следы былой красы,

И подзорник на кровати, И стенные бьют часы.

Всё стучат себе, как будто Не коснулось время их.

Умиляешься уютом Тех годов сороковых:

И голубенькие шторы, И погорбленный комод,

И картина, на которой Лебедь белая плывёт.

На стене портрет солдата – Отливает чуб смольём.

«Собиралась жить богато За военным «королём».

Молода была, красива. Не моя, видать, вина –

Собиралась жить счастливо, Собиралась, да война

Говорят: мол, жизнь не птица, А мелькнула, как во сне

Нервно дёргаются спицы, Рвётся нитка мулине.

И на всем печать покоя: Стены, старенький комод

И сквозь всё пережитое Лебедь белая плывёт.

В первый же год войны бабуля получила похоронку на мужа – дедушку Мирона. Осталась бабушка с двумя малолетними сыновьями на руках. Трудились жители ангарских деревень самоотверженно, понимая, что и они вносят свою лепту в победу. Люди, пережившие войну, неохотно вспоминают те дни, как только заходит разговор об этом, то на глазах блестят слёзы.

«Я расскажу вам о войне, когда мой день придёт!

И коли вправду суждено, такому дню прийти, пускай сначала он на год, потом ещё на целый год, и вновь на долгий – долгий год задержится в пути. »

Папа говорил, что у бабули были добрые ласковые руки, покрытые морщинами, шершавые, натруженные, но сильные руки, руки, которые ковали победу в поле, на ферме, на мельнице. Бабушка Таня, как и многие женщины из их деревни, имела удостоверение «Ветеран тыла».

«Ты жила, затаив своё горе, суровым путём трудовым, весь фронт, что от моря до моря, кормила ты хлебом своим. ».

До конца своих дней она оберегала своих родных – сыновей и внуков, помогала им и морально, и материально. В свои 80 лет бабушка ещё держала корову и всегда встречала своих внуков кружкой молока, сметанкой, творожком. И сама частенько выезжала в гости к своей младшей сестре Секлетинье в деревню Ёдорма.

А бабушка Секлетинья, на фоне всех представленных судеб, отличалась взрывным, шумливым характером, она, по словам её детей и внуков, была всегда ярым борцом за свободу, песенницей, непоседой, любящей не только работать, но и весело, активно отдыхать.

«Да разве об этом расскажешь – в какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть на женские плечи легла!. »

Она на работе пела, управлялась с домашними делами – пела, детей и внуков качала – снова пела, и с девичества участвовала в концертах, песенных ансамблях. В 80-е годы по зоне затопления, связанной со строительством Богучанской ГЭС, деревню Ёдорма выселили в посёлок Кеуль. Здесь бабушка Секлетинья вместе с несколькими такими же как она любительницами-песенницами стали организаторами фольклорного ансамбля «Родники», известного далеко за пределами нашего посёлка.

« Широкая русская песня вдруг с каких-то дорожек и троп, сразу брызнувшая в поднебесье по - родному, по - русски взахлёб».

Эти бабушки – непоседы выезжали неоднократно на концерты в другие посёлки района, их записывали в передачу «Играй, гармонь» в 80-е годы, знают их и в районном центре, а так же и в области.

«Нераздельно сердце с песней русской задушевной, ласковой до слёз.

От неё то радостно, то грустно, с ней тепло в ненастье и в мороз».

Бабушка Секлетинья, не задумываясь, всю свою жизнь жила под девизом: «Это в характере русского человека – не будучи счастливым самому, стремиться осчастливить всех». Всегда стремилась помочь и словом, и делом, и родному, и малознакомому человеку.

Это только малая крупица из моей большой родословной, но и эта малая толика показала, что не меньшее счастье быть таким, происходящим как будто от знатного рода. И, как сказал Великий Сенека: «Будем измерять жизнь поступками, а не временем». Я думаю, что дела и поступки моих родных показывают их жизнь достойной уважения, любви и памяти потомков. И для меня, как результат моей работы, важным принципом в жизни стали слова Омар Хайяма:

«В день завтрашний нельзя сегодня заглянуть, одна лишь мысль о нём стесняет мукой грудь.

То знает, много ль дней тебе прожить осталось?

Не трать их попусту, благоразумен будь».