Ювелирных дел мастера

Статья посвящена семейной династии. В наше время, к сожалению, о людях труда говорят очень мало. Мне хотелось обратить внимание читателей на тех, кто создает прекрасное, на мастеров своего дела, на исторические события, в которых формировались характеры людей.

В статье я рассказываю о близких и родных, посвятивших свою судьбу ювелирному мастерству.

Всякий труд благослови, удача

С. Есенин

Жизнь моих родных связана с прекрасными местами Костромской области, селами Прискоково и Красное-на-Волге. Издавна в Красном занимались жители ювелирным промыслом. В конце XIX начале XX веков в нем нельзя было найти дома, в котором бы не было верстака для подобной работы. Но ювелирное дело зародилось в этих местах еще раньше. В книге В. Кордюкова «Красноселие» читаю: «Изготовлением «печаткой» вставок из стекла в селе Красное-на Волге занимались ювелиры Тютюкины,Гусевы и Логиновы». Логиновы – это мои пра-пра-дед, прадед, дед, а позже им на смену придет новое поколение династии ювелиров. В своей работе я хочу рассказать о них, хотя моя мама давно уже уехала из Красного, но мы ежегодно навещаем своих родных, и с каждым новым приездом я все больше узнаю о судьбах моих близких. Бабушка моя Елизавета Дмитриевна с интересом делится своими воспоминаниями, тем, что она услышала еще от своей мамы

Мы завещали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот не ешь.

Апостол Павел

Счастье. Что это такое? Все мы вольно или невольно к нему стремимся, хотя понять это не всякому удается. Иной проживет жизнь и не сможет сказать, счастлив был или нет. А моя бабушка Елизавета Дмитриевна Логинова всегда уверенно отвечает: «Да, счастлива».

Я очень люблю свою бабу Лизу. Помню, в раннем детстве просила рассказывать не сказки (как многие дети), а о жизни, о ее родителях, о родных местах. Беседы могли затягиваться надолго, я и сейчас с интересом слушаю ее напевную речь где-то с нотками грусти, а то и с заливистым смехом.

Так было и этим летом.

Мы едем в автобусе, до соседнего села всего двенадцать километров, но никогда раньше я не бывала в нем.

«А вон и Прискоково,- задумчиво сказала баба Лиза,- родина моя».

«Название какое странное: При-ско-ко-во». «Село это основал татарин Прискок. После разгрома татаро-монголов он не вернулся на свою Родину, влюбился в русскую девушку, женился на ней, остался в России».

У церкви Рождества Христова видим красивый памятник, ухоженную могилу, множество цветов на ней. «Здесь похоронены Антонида – дочь Ивана Сусанина и четверо ее детей. Сельчане в знак благодарности отцу и деду захороненных здесь людей ухаживают за могилой. Подвиг Ивана Сусанина связан с Костромской землей, а знает о нем вся Россия ».

Когда возвращались в Красное, солнце уже садилось. В окно автобуса я наблюдала за великолепной картиной заката: яркий шар солнца медленно скрывался за горизонтом, а его багряные лучи золотили верхушки деревьев.

Вот на возвышенности появилось село Красное. Люблю бывать здесь.

Село Красное было вотчиной бояр Романовых, затем поместьем Годуновых, благодаря которым в 1592 году была построена церковь Богоявления Господня. Впоследствии Красное принадлежало князьям Вяземским. С давних времен славилось село мастерами ювелирного дела. Серебряное производство появилось впервые около ста пятидесяти лет назад.

«Мой дед,- рассказывает баба Лиза,- Логинов Сосипатрий Афанасьевич, жил в селе Красное-на-Волге, имел большую семью, вырастил сыновей. Всегда считал, что главное – труд. Достаток сам по себе не придет. Семья жила зажиточно, была крепкой. Занимались не только сельским хозяйством, но и распространенным в селе ремеслом: начали входить в моду изделия с ограненными цветными стеклами: супиры, серьги, броши. В селе у людей выработалась психология, основанная на опыте поколений. Перед ними всегда стоял вопрос: если товар не берут, делай что-то новое, чтобы покупали, или сиди голодный. Рядом с отцом всегда были сыновья, учились мастерству. Особенно приметил дед младшего сына Дмитрия – ловко у него все получалось. «Хозяйственный мужик будет»,-думал он. И не ошибся. Отправил Дмитрия в училище, где преподавал старший брат Сосипатрия. Вскоре Дмитрий Сосипатрович вступил в артель и стал мастером. Нельзя сказать, что ювелирный промысел всегда шел гладко и ровно, оказывались без работы и мастера-ювелиры. Ряд изделий не находил рынка сбыта, трудности были с материалами. Но жители села Красного не позволяли нищенствовать. Они строго осуждали пьяниц и бездельников. Жизнь в селе была наполнена каждодневным, выработанным временами трудовым порядком, при котором отдыхом считалась смена трудовой деятельности. Работали от темна до темна летом, да и зимой не меньше. Не работали в воскресенье и по христианским праздникам: Рождества, Пасхи, Троицы, в которые отдыхали и гуляли по неделе. У моих родителей, как и у других крестьян, при доме был огород, земля в поле, где они пахали и сеяли. Имели лошадь, корову, овец, кур и другую живность. Село Красное считалось зажиточным.

Ювелирный промысел начал обретать новую силу. Узнав, что за Волгой хорошо делается и идет посуда из серебра – давленая, Логиновы решили заняться этим ремеслом.

Дмитрий в это время надумал жениться. «Жену бы еще мне хозяйственную»,- думал он.

Присмотрел в соседнем селе Прискоково раскрасавицу Анну Зотову и посватался. Только вот не принято было невест искать в другом селе, свои, мол, девки хороши. Но прадед твой, Катюша, был решительным человеком. Сыграли свадьбу, и переехал Дмитрий в Прискоково. Выстроил дом, как терем, обзавелся хозяйством. Зажиточным крестьянином слыл на селе Логинов. Но уважали его сельчане. Ездил в Красное на работу в артели, ремесло не бросал».

Шли годы. Наступил 1917 год. Революция как-то прошла незаметно для жителей села. Лишь власть сменилась. Но события гражданской войны изменили многие судьбы.

Мой прадед Дмитрий Сосипатрович сражался с Колчаком. Многие мужчины ушли воевать, многие сельчане находились по разные стороны воюющих сторон. А Красное перенесло страшную трагедию в 1919 году.

В село были вызваны каратели. В пору сенокоса они застали крестьян. Женщин и детей не трогали, а с мужчинами жестоко расправлялись. Погибли друзья моего прадеда: Федор Мазов, Арсентий Арсентьев. Долгие годы будут помнить красноселы страшные события. Без всякого суда и вины поубивали людей. По всему Красному стояли стон и женский плач. Погибли (согласно записи в краеведческом музее) 152 человека. А много веков назад на том месте, где стоит село, произошла жестокая битва с татаро - монголами, земля была красной от крови. Может быть, поэтому село имеет такое название?

После гражданской войны Красное начало оживать. Вернулся с фронта Дмитрий Сосипатрович. Подрастали дети, в 1923году родилась моя бабушка, Елизавета Дмитриевна. Семья большая – восемь детей. Но, действительно, жена у Дмитрия была хозяйкою хорошей, помогала во всем.

Анна Ивановна, моя прабабушка, была образованной, училась в молодости в пансионе, слыла рукодельницей, великолепно шила. Дружная, работящая семья не вызывала чувства зависти у сельчан, наоборот, многие хотели быть похожими на них.

«Мне было шесть лет,- рассказывает бабушка,- когда в селе началось раскулачивание. Семья наша была зажиточная, поэтому угроза нависла и над нашим домом. Родители особенно не посвящали нас в то, что происходило. Но мы сами догадались: что-то неладное происходит. Мама заплаканная, отец угрюмый, суета в доме. Добрые люди предупредили заранее, что из города едет комиссия по раскулачиванию. Нужно было хоть что-то сберечь. Я видела, как отец прятал в стоге сена подушки и матрацы. Приехали человек шесть, как помню, у одного из них были красивые хромовые сапожки, которые так и блестели. Забрали все: угнали скотину, вынесли мебель, одежду. Особенно жаль было старинные часы – гордость нашего дома, все, кто ни приходил, любовались ими. В доме сразу стало пусто и неуютно. Мужчина в начищенных сапогах (видимо, главный) спросил: «Все? Больше ничего не спрятал?» Отец промолчал, а я ответила: «Нет, еще подушки есть, они спрятаны в сене». К удивлению моих родных, приезжие не пошли искать подушки, а просто уехали. Пожалели, наверное, ведь нас было мал мала меньше. »

Бабушка замолчала. Я всматривалась в ее лицо, в эти милые морщинки, и мне было искренне жаль ее. Что же ждало их впереди? Дом разорен, скотина угнана, даже верстак, на котором работал дед, конфисковали. Хорошо, что в своем доме оставили, не угнали из села. Опять, как и в 1919, по словам бабушки, слышны были плач и стоны: село-то было зажиточное, трудолюбивое.

Дмитрий Сосипатрович продолжал работать в артели, подрабатывал в колхозе конюхом. Любил он коней, считал, что за конем ухаживать нисколько не легче, чем заниматься ювелирным мастерством. Говорил так: «Конь, как жена, он ласку любит. Он, когда ты к нему подходишь, душу твою читает, если у тебя к нему любовь и ласка, то голову склонит». Любовь к лошадям осталась у моего прадеда до конца жизни. Мама рассказывала, как он катал ее на лошади, когда она была маленькая.

Сельчане стали постепенно приходить в себя после раскулачивания. Вновь принялись за свое ремесло ювелирное. В домах почти у всех были мастерские. Материал привозили и заказчики, и свой кое у кого остался. На смену старым появились новые прасолы-торговцы, ездившие с товаром и за товаром. «Семьи тогда были немалые, руки до работы хватки, сидели все за верстаками от мала до велика и от темна до темна. Красное опять зажило. Начались предвоенные годы. Поехала я учиться, - продолжает рассказывать баба Лиза, - в сельскохозяйственный техникум в Плес, хотела стать агрономом. Нарушила семейную традицию, не стала ювелиром. Землю очень люблю, так и проработала всю жизнь агрономом и не жалею об этом.

Брат пошел по стопам отца. Так вот, Катенька, проучилась я в техникуме два года. Вернулась в село не потому, что закончила его, а война заставила.

Отец мой, уже немолодой человек, прошедший финскую, гражданскую войны, был мобилизован, старший брат ушел на фронт, так и не вернулся, пропал без вести. Вместе с подростками и женщинами мы рыли противотанковые рвы по берегу Волги. За работу давали что-либо из продуктов. Приходя на работу, иногда находили листовки, брошенные, возможно, с самолета, где писалось, что «наши таночки пройдут по вашим ямочкам». Жестокое время наступило. Нужно было всем миром одолеть врага. Я тогда еще не знала Павла, будущего моего мужа, а твоего деда. Он, едва закончив школу, был мобилизован на фронт (родом он тоже из Красного). Курсы офицеров, а потом передовая. Воевал на Белорусском фронте. Отважным офицером был твой дед, Катюша. Выходя из окружения, вынес полковое знамя, получил ранение. После госпиталя вернулся в полк. Но после второго ранения уже не смог воевать – оторвало ему пальцы на правой руке. А ведь до войны был ювелиром. Нужно было осваивать новую профессию. Окончил курсы бухгалтеров, работал все там же, в Красносельской артели, но уже не мастерил, а считал».

Бабушка задумалась. Украдкой смахнула слезу.

- Баба Лиза, а как же дед Дмитрий?

- Вернулся он домой тоже по ранению и снова за работу. Любовь к ювелирному делу осталась с ним на всю жизнь. Любил придумывать, изобретать. После войны производство стало налаживаться, поступали новые заказы. Не оставлял работу и дома. Свет давали на два - три часа. Паял цепочки, делал колечки, расписывал броши. Я тогда уже вышла замуж за Павла Аполлинарьевича Молоснова, уехала в Красное. Построили свой дом. Мастеровой дед был у тебя: с одной рукой сделал узорные наличники, орнаментом оформил крыльцо. Все в этом доме сделано его руками. Вот почему не хочу отсюда уезжать. Три года прошло, как он умер, а посмотрю на эту красоту, и кажется, что он здесь, со мной. Кстати, он вырос тоже в семье мастеров, только не ювелиров, а горшечников и шапочников».

В доме деда до сих пор хранятся различные болванки для изготовления шапок, а швейная машина «Зингер» старинного образца хранится как реликвия.

Я помню своего деда Павла. Он был очень веселым человеком. Любила, когда по вечерам мы собирались на веранде за столом у большого самовара. Пили чай с пирогами и домашним медом и слушали рассказы о былом.

По стопам деда Дмитрия пошли не все дети и внуки. Моя мама, Нина Павловна, посвятила свою жизнь химическому производству, а вот дядя, Владимир Павлович Молоснов и его дети работают ювелирами. Более ста лет ювелирному промыслу в Красном, традиции не утрачены. На смену старшим приходят молодые. Мне пока пятнадцать лет, возможно, и я свяжу свою судьбу с делом, которому были преданы мои родные. Им посвящаю свое стихотворение:

Если скажешь, что родом из Красного,

Значит, ты – ювелир.

В той профессии столько прекрасного,

Что волнует весь мир.

Скани кружево серебристое,

Как мороза узор.

На изделиях камешки чистые

Так чаруют твой взор!

Я горжусь, что предков изделия

Украшают наш мир,

Что в роду у нас есть продолжение,

Что мой брат – ювелир.

P. S. В рассказе бабушки сохранен стиль ее повествования.