Великое наследие забытого архитектора Николая Никонова

Великое наследие забытого архитектора Николая Никонова

У каждого человека своя судьба. И у каждого она интересна по-своему. Но, пожалуй, художникам достается самая суровая участь.

Николай Никитич Никонов был архитектором, очень последовательным в своих пристрастиях. Возможно, будучи сыном крестьянина, начало художественного образования он получил, работая в одной из иконописных мастерских. Надо было крепко верить в свое призвание и обладать немалой настойчивостью, чтобы перебраться из родного Пошехонья в Петербург. В столице Никонов оказался, по всей вероятности, в конце 1860-х годов.

Систематического архитектурного образования Никонов не получил. Правда, в октябре 1872 года он был принят в число вольнослушателей в Академию художеств, где и начал заниматься рисованием в «классе гипсовых голов». Однако посещал он эти занятия не регулярно, и в 1881 году был из Академии исключен. И все же спустя четыре года он сумел получить разрешение «производить постройки», сдав для этого по установленной программе экзамен в Техническо-строительном комитете Министерства внутренних дел. А еще через шесть лет Н. Н. Никонову было предоставлено право на определение в должность архитектора «для производства разных строительных работ по Духовому ведомству ». С 1893 по 1906 год Н. Н. Никонов занимал должность петербуржского епархиального архитектора, в обязанности которого входило проектирование храмов и связанных с ними сооружений на всей обширной территории епархии.

Познать всю сложность архитектурной профессии вне стен специального учебного заведения и заслужить при этом устойчивую репутацию мастера своего дела – такая ситуация для второй половины 19 века может считаться редчайшим исключением.

В небольшом архиве Н. Н. Никонова, сохранившемся у его потомков, есть маленький листок бумаги в клетку, на котором сам архитектор бегло, карандашом, перечислил построенные им церкви. Список, относящийся, по-видимому, к годам первой мировой войны, разделен на две части: «провинция» и «С. -Петербург». В первой перечислены 36, а во второй - 18 храмов. Более пятидесяти только культовых зданий за три десятилетия самостоятельной, творческой работы – это довольно много. А ведь кроме храмов Н. Н. Никонов возводил по своим проектам и гражданские сооружения. К сожалению, судьба многих построек Никонова оказалась драматической.

Среди бесчисленного множества храмов, снесенных или неузнаваемо перестроенных за годы советской власти, немало и произведений Николая Никитича. Сейчас трудно сказать, какие из провинциальных построек Никонова сумели дожить до наших дней, потому что большинство из них возводилось в отдаленных от Петербурга городках и селениях, добраться до которых не так просто, даже теперь. В списке архитектора мы встречаем погост Сомбатукса в Олонецкой губернии, село Котлы близ Ямбурга, древнее Копорье, Городню, что около Луги, Уторгош в нынешней Новгородской области, Келломяки и Териоки, Медвегорье и Леушино, Синявино и Котлицы, а также целый ряд других названий. Церкви, проектировавшиеся Никоновым, строились как из камня, так и из дерева. Известно, в частности, что деревянным был храм в Сомбатуксе. Также в дереве исполнялись несохранившаяся церковь в Келломяках (нынешнее Комарова). В то же время храм села, Котлы сооружался из камня и кирпича, что вполне могли позволить себе более богатые общины и населенные пункты. И, разумеется, каменными возводились храмы в таких крупных провинциальных и религиозных центрах царской России, какими были Равель (Таллинн) и Новый Афон на Кавказе, где, в соответствии с замыслом Никонова, в 1808-1900-х годов возвели комплекс Симоно-Кананитского монастыря с громадным Пантелеймоновским собором-

Этот комплекс и по сей день, сохраняет значение одной из самых заметных архитектурных достопримечательностей Абхазии.

Одной из первых известных нам самостоятельных работ архитектора является проект деревянного жилого дома, опубликованный в 5-ом выпуске “Мотивов русской архитектуры” за 1879 год. Сборники проектов под таким названием издавались с 1873 по 1881 год на средства “ гвардии капитана” А. А. Рейнбота. Они стали своего рода творческой лабораторией мастеров “ русского стиля” во главе с В. А. Гартманом и И. П. Ропетом. Направление, пропагандировавшееся изданием Рейнбота, заслужило у некоторых современников нелестное название «петушиного» или «пряничного» стиля из-за его пристрастия к сложно и разнообразной декорации, воспроизводившей мотивы народного орнамента. За прихотливым декоративным убором фасадов деревянных особняков и дач, проекты которых преимущественно и появились на страницах «Мотивов», не так легко было разглядеть присущую им рациональную основу, заключающую в настойчивом стремлении овладеть методами так называемой свободной планировки, не связанной предвзятой классической симметрией, но выражающей особенности функционального решения. Свободная ассиметрия планов при этом порождала живописную, динамичную композицию архитектурных объемов, выразительность которых усиливалась и за счет использования разнообразных по форме крыш традиционного типа, и благодаря обильной декорации. Именно в подобном характере Никонов решил композицию и своего загородного дома, который напоминает сказочный русский терем с высокой башней, увенчанной ”кубом”.

К концу 19 столетия в “русском стиле” преобладающее значение получило направление, ориентирующееся на использование в качестве прототипов ярких памятников московского и ярославского зодчества 17 века. Они служили для мастеров “русского стиля” почти неисчерпаемым источником декоративных мотивов, способных придать национальную характерность архитектурной композиции и отвечавших типичному для эклектики представлению о красоте. Подобные мотивы широко применялись в качестве чисто внешней характеристики стиля на фасадах зданий самого разного назначения – таких, как многоквартирные доходные дома и загородные особняки, торговые ряды и театры, школы и музеи, железнодорожные вокзалы и муниципалитеты. Но в большинстве случаев национальной декор оставался лишь “оболочкой” сооружений, не связанной органически с их целесообразной структурой. В противоположность гражданской архитектуре, однако, такого рода “органичность” сумели продемонстрировать многие культовые здания, возводившиеся в формах” русского стиля”, поскольку этому не противоречила консервативная функция. До сих пор одним из самых знаменитых памятников церковного “русского стиля” справедливо считается храм Воскресения Христова в Петербурге; начало его строительства по проекту архитектора А. А. Парланда относится к 1883 году. Выбор в этом случае “стиля московских царей” 17 века был обусловлен ясно выраженным желанием императора Александра Третьего, в силу чего этот ”стиль” и заменил в роли официального “ русско-византийский стиль” К. А. Тона.

Своеобразный уголок Петербурга – Пески. Вроде бы до Невского пять шагов, а кажется – пять верст, потому что в Песках почти провинциальная тишь. Редко кто из посторонних забредет сюда: достопримечательностей тут почти нет, и редко кто здесь посмотрит заинтересованным взглядом на странную постройку, что стоит на углу 5-ой Советской и Дегтярной улиц и, что век назад привлекала людей из самых отдаленных мест столицы. Тем более редки те, кто может узреть в ее обезображенных чертах бывший храм Божий, о чем в первую очередь свидетельствует алтарная апсида, выходящая строго на восток, то есть на тротуар Дегтярной.

Это строение есть Андреевское Афонское подворье в Петербурге, тот самый уголок Святой Горы, что воссоздавал в нашем городе ее традиции, дух, строгий устав. Забытое всеми здание – плод длительных трудов и хлопот, проделанных с тем тщением и смирением, на которые способны лишь афонцы.

Первые шаги по устройству петербургского подворья относятся к середине позапрошлого века, когда известный археолог и радетель Афона, Петр Севастьянов, предложил возвести часовню в пользу Андреевского скита, затем другая благодетельница, купчиха Анна Джамусова, пожертвовала скиту большой земельный участок в Песках. Усилиям Севастьянова и Джамусовой удалось воплотиться лишь спустя несколько десятилетий. В чем же причина? Официальный публикации умалчивают об этом, однако исчерпывающее разъяснение дают скитские архивы. Дело в том, что афонского подворья, как учреждения стороннего, не желали епархиальные власти, видевшие в нем неконтролируемый источник средств. В конце концов митрополита Исидора Петербургского удалось убедить и в 1889 году Александр Третий утвердил строительство подворья, освященного в 1892 году.

Строил храм зодчий Никонов, и, так как нынче от его трудов почти ничего не уцелело, позволим себе краткое описание постройки. Подворское здание, в московско-ярославском стиле семнадцатого века, завершали пятиглавие с шатром над главным барабаном и высокая шатровая колокольня с двумя боковыми главками над притвором. Стены, главы и апсида были богато украшены арматурными поясами, колонками, кокошниками. Основной деталью художественного оформления служило трехлепестковое завершение порталов, наличников, киотов. Кто-то не пожалел трудов, чтобы все это затем испортить, сбить, уничтожить, обезличить!!!

Афонское подворье сразу же стало известным, и не только в российской столице. Жизнью подворья руководили настоятели Андреевского скита, которым скрупулезно отправлялась вся отчетность.

Грянула революция. Связь Петербурга с Афоном разорвалась, да так поныне и не восстановилась. Номинально уже в 1919 году подворье было ликвидировано.

Проектируя православные храмы, что стало, без сомнения, основным направлением его творческой деятельности, Н. Н. Никонова также часто обращался к «московско-ярославским» темам; он очень ценил и удивительную живописность форм «московского узорочья», и колористическое богатство памятников Ярославля. Его работы свидетельствуют о хорошем понимании композиционных законов древнего зодчества. Сохранившиеся проекты Н. Н. Никонова дают представление о том, с какой тщательностью и любовью отрабатывал он детали своих композиций, какое большое значение придавал цвету. Пристрастие к яркому, насыщенному колориту заставило Никонова обратиться к помощи испытанного декоративного материала – полихромной поливной керамики, успешно использовавшейся древними русскими мастерами. Начиная с 1896 года, Никонов тесно сотрудничал с Миргородской художественно-промышленной школой им. Н. В. Гоголя, где был налажен выпуск полихромных изразцов для изготовления архитектурных декоративных деталей и облицовки стен. Рисунки для них выполнял Никонов. Естественно, что такие детали, как и керамическую облицовку, архитектор неоднократно использовал при постройке спроектированных им зданий. Заменяя штукатурку, керамика обеспечивала гораздо большую долговечность сложных декоративных форм “русского стиля”, не требуя частых ремонтов и сохраняя свежесть красок.

В творчестве Н. Н. Никонова тема комплекса церковных зданий , использовавшихся как монастырское подворье, заняла едва ли не самое значительное место. Так в области культового зодчества Н. Н. Никонов сохранил верность традициям “ русского стиля” и в начале 20 века, несмотря на то, что под влиянием модерна “ национальное” направление в архитектуре России этого периода претерпело значительные изменения: на смену увлечению красочным “ узорочьем” прошлых лет пришло стремление подчеркнуть суровую монументальность обобщенных форм, напоминающих лаконичные сооружения древних Новгорода и Пскова. О неизменности творческого кредо мастера свидетельствовала церковь подворья Лютикова монастыря. Изобретательно интерпретировал Никонов мотивы “ узорочья” в проекте церкви при подворье Серафимо-Дивеевского монастыря близ Петергофа, исполненном в 1903 году. И, наконец, в тот же стилистический ряд вписывается и последнее крупное произведение Н. Н. Никонова – церковь во имя иконы Казанской Божьей Матери, сооруженная в 1913-1915 годах в курортном поселке Териоки.

Эта многоглавая церковь с высокой (около 50 метров) колокольней удачно поставлена на возвышении при въезде с Приморского шоссе в центральную часть нынешнего Зеленогорска. После реставрации, осуществленной в 1980-1990 годах под руководством архитектора К. А. Кочергина, зданию вернулась немаловажная роль главного для этого района высотного ориентира.

Как писал очевидец строительства, “Стиль храма – московско-ярославский. с тем лишь различием, что строителями устранена пестрота окраски, и вся церковь снаружи оштукатурена и окрашена в один белый цвет, отчего здание получило чрезвычайно красивый вид и производит на всех очаровывающее впечатление”. Отказ от полихромии и побелка фасадов позволили автору проекта усилить ощущение цельности, монолитности композиции, то есть подчеркнуть такие ее свойства, которые особенно стали цениться на новом этапе развития “ национального стиля”. Однако, уйдя от дробности форм и пестроты, обычных для “русского стиля” конца предшествующего века, Н. Н. Никонов сумел сохранить характерную для него выразительность силуэта, привлекательного своей прихотливой динамикой, меняющегося при изменении ракурса, в котором мы воспринимаем все сооружение.

Несомненно, к числу лучших произведений Никонова относился и комплекс зданий Общества распространения религиозно-нравственного просвещения, сооруженный в 1891-1893 годах на углу улиц Стремянной и Николаевской (ныне Марата). Этот комплекс состоял из украшенной полихромными изразцами пятиглавой церкви и связанного с ней корпуса с просторным залом для собраний. Благодаря выразительному силуэту и нарядному декоративному убранству эти здания сумели принять на себя заметную градостроительную роль, сделаться достопримечательностью прилегающего района. Тем досаднее, что в 1966 году они были снесены, чтобы освободить участок для сооружения бани.

На углу Старорусской и Кирилловской улиц до сих пор возвышается церковь подворья Шестоковского Вознесенского женского монастыря, построенная в соответствии с замыслом Никонова в 1896-1901 годах. Тяжелая по пропорциям, с высокой шатровой колокольней (ныне ее завершение отсутствует), эта церковь по стилистическому решению занимает как бы промежуточное положение между “русским” и “ византийским” стилями. Формировался «русский стиль» начиная с середины 19 столетия в произведениях архитектора А. М. Горностаева и его близких последователей - В. А. Гартмана и И. П. Ропета (И. Н. Петрова).

Доходный дом архитектора Н. П. Басина, находящийся на площади у Александринского театра в Петербурге, построен при участии Никонова в 1878- 1881гг. Это громоздкое пятиэтажное здание, занявшее участок на углу Толмазова переулка, довольно грубо вторглось в строенный классический ансамбль Карла Росси: слишком уж не соответствующими строгим ордерным формам кажется измельченные детали фасадов дома Басина. Выполненные в толстой штукатурной облицовки кирпичных стен, они покрывают их замысловатым узорчатым ковром, напоминая украшения средневековых сооружений, и народной вышивки, и резные деревянные орнаменты.

Но вконце19 века этот дом многими сторонниками национального обновления современного им искусства был воспринят как свежее неординарное явление, декларативно противопоставленное «западному» классицизму.

Декоративный убор дома выполнен по-своему мастерски, и даже виртуозно. Лидер демократической художественной критики второй половины 19 века, идеолог реализма и пропагандист всего «народного» в искусстве, В. В. Стасова, высоко оценивая дом как программу произведения, связывало его с именами и известного мастера «русского стиля» И. П. Ропота, и Никонова. Возможно, это не противоречит истине: архивные документы подтверждают факт близкого знакомства Ропота и Никонова. Время от времени Ропот даже давал Никонову работу, в которой тот, по-видимому, нуждался. Например, в письме В. В. Стасову от 27 февраля 1887 года Ропот, рассказывая о деловом визите к Никонову, писал, что ему только «приходилось любоваться рисованием Николая Никитича – как это, впрочем, всегда бывает при виде его работ». Приятельские отношения и верность одним и тем же творческим принципам вполне могли служить такой базой, на которой развивалось творческое содружество обоих мастеров «русского стиля». Таким образом, вполне вероятно, что общее решение дома Басина, включая планировку его этажей, принадлежало владельцу участка, тогда как композицию фасадов сочинили совместно Ропет Никонов.

В свое время Никонов стал помощником известного архитектора И. А. Монигетти – мастера, который уже много проектировал в духе «русского стиля». Одним из крупнейших его произведений стало здание Политехнического института в Москве, центральный корпус которого возвели в 1874-1877 годах. В. В. Стасов называет Н. Н. Никонова соавтором этого сооружения. По словам Стасова, именно Никонов разрабатывал сложную, «многодельную» декорацию главного фасада Политехнического музея, родственную по общему характеру декоративным формам дома Басина в Петербурге. Кроме Политехнического музея в 1870-ых годах Монигетти проектировал также Спасо-Парголовскую церковь под Петербургом, русскую церковь в Веве (Швейцария), павильон России на Международной выставке в Вене, декоративную отделку императорских яхт «Ливадия» и «Держава». Возможно, и Никонов, будучи помощником знаменитого мастера, сумел внести тот или иной вклад в разработку задуманных Монигетти композиций. Разумеется, работа под руководством крупного зодчего послужила начинающему художнику хорошей практической школой, а, кроме того, и привила вкус к «русскому стилю».

Небольшой дом купца А. И. Груздева на Московском проекте, 53, построенный в 1888 году, рельефными деталями уличного фасада еще как бы только намекает на «русский стиль». Более определенно звучит тема «русского стиля» на фасаде дома на Ямской улице (ныне ул. Достоевского), проект которого датирован 1894 годом.

В 1900-1902 годах по проекту Н. Н. Никонова был построен крупный жилой дом на Петроградской стороне, состоящий из нескольких корпусов и занимающий участок между большим проспектом, 45, и Большой Пушкарской улицей, 38. На обоих лицевых фасадах архитектор применил керамическую облицовку, но отказался при этом от имитации древних декоративных форм.

Воздействие византийских прототипов ясно ощущается и в облике Ивановского монастыря на набережной реки Карповки, проект которого Н. Н. Никонов разработал в 1899г. Этот монастырский комплекс стал крупнейшим петербургским произведением архитектора. Закладка монастыря состоялась в мае 1900г. строительство его большого пятиглавого храма потребовало двух лет. В последующие годы в комплекс были включены пятиэтажный жилой дом, здание лазарета и иконописной мастерской, хозяйственные постройки. Размещение всех этих построек на сравнительно небольшом участке не правильной формы представляло собой далеко сравнительно не простую задачу, с которой, однако, зодчему удалось справиться. Все строения решены Никоновым единым «блоком», не поддающимся расчленению. Целостность композиции подчеркнута идентичным построением фасадов образующих ее зданий. Стены облицованы керамической плиткой в два тона, что напоминает древние византийские постройки с характерной для них «слоистой» кладкой. Купола храма и высокая, асимметрично поставленная колокольня, формируя выразительный силуэт, помогают комплексу выполнять роль запоминающегося градостроительного акцента в этой части Аптекарского острова.

Богато и разнообразно в соответствии с эскизами Никонова были декорированы основные интерьеры монастыря. Сложный по рисунку пол храма выложили из цветных керамических плиток, а окна заполнили красочными витражами. Прекрасными украшениями церковного зала служили двухъярусные дубовые иконостасы, престол и жертвенники, выполненные из мрамора, паникадило из чеканной меди. Несколько сдержаннее, но достаточно представительно были оформлены расположенные под алтарями храма помещения, предназначавшиеся для отца Иоанна Кронштадского – широко известного в России религиозного деятеля и основателя обители на Карповке. Когда в декабре 1908 года отец Иоанн скончался, для его погребения послужила небольшая церковь-усыпальница, устроенная незадолго перед этим в подвальном этаже монастыря тоже по проекту Н. Н. Никонова. Долгое время использовавшийся не по назначению комплекс Иоанновского монастыря в 1989 году возвратили верующим, и в нем разместилось подворье Пюхтицкого женского монастыря.

Гораздо яснее заявляют о своей принадлежности красочному ”русскому стилю” фасады зданий подворья Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря, возведенных по проекту Н. Н. Никонова в 1893-1895 годах. Они включены в сплошную застройку Бассейной улицы (ныне ул. Некрасова, 31) и выделяются в ней именно благодаря разнообразной и усложненной декорации в «русском стиле». Особенно интересны высокие фигурные наличники окон третьего этажа церкви, завершенные многолопастными декоративными арочками. Этот же мотив, но в укрупненных размерах повторен в венчающем кокошнике храма. В характере излюбленного им многоцветного «узорочья» спроектировал Никонов церковь подворья Свято-Троицкого Лютикова монастыря, размещавшегося в Лесном, на Большой Спасской улице, превратившейся позднее в проспект Непокоренных. Построенная в 1905-1911 годах, эта церковь сохранялась, хотя и сильно поврежденной, до сравнительно недавнего времени и была снесена в связи со строительством многоэтажных жилых домов, развернувшимся здесь в 1970-ых годов. Ныне не осталось и следа от еще нескольких построек Никонова, входивших в состав разных подворий, в том числе располагавшихся на Охте подворий Коневского, задонского и Красногорского Богородицкого монастырей.

Приверженность Никонова к русскому и русско-византийскому стилю во многом определялось его идеологической позицией. Николай Никонов, выходец из народа, всегда считал, что у России есть свой путь развития, нашей стране есть чем гордиться. Он не хотел копировать западные образцы, так как считал их чужими по духу нашему народу. Никонов видел красоту в ярком узорочье языческих славянских росписей и в сложных формах русской архитектуры 16-18 веков, когда он считал, Россия сумела выработать свой оригинальный стиль. Но в части работ он обращался к византийским традициям, так как видел в Византии источник современной русской духовной культуры, источник русского православия. Николаю Никонову было чуждо стяжательство и суета индустриального века. Ему казалось, что в погоне за наживой человек теряет сам себя. Поэтому, несмотря на меньшую доходность духовных построек, он всю жизнь посвятил именно им. Естественно, советская власть, провозгласившая атеизм, не стремилась сохранить постройки этого автора. Почти все они были уничтожены, а те, что сохранились, изуродованы. Удивительно, но в нашем микрорайоне сохранились целых две постройки этого архитектора. Предлагаем вам с ними познакомиться на нашей экскурсии.

Объекты экскурсии:

• Афонское подворье Андреевского скита (угол Дегтярной и 5-ой Советской улиц).
• Церковь подворья Шестоковского Вознесенского женского монастыря (угол Старорусской и Кирилловской улиц).

План выступления, тема и ее выбор:

Когда нам было переложено выбрать тему для экскурсии, я сразу вспомнила интересную архитектурную постройку неподалеку от моего дома. Собрав о ней сведенья, я узнала, что это Афонское подворье Андреевского скита, построенное архитектором Николаем Никоновым. Неподалеку, на углу Старорусской и Кирилловской улиц оказалась церковь подворья Вознесенского женского монастыря, построенная тем же архитектором. Так определилась тема моей экскурсии: «Постройки архитектора Никонова в нашем микрорайоне»