Верный товарищ

Вглядываясь в старые черно-белые фотографии, хочется понять, какие они, люди военного поколения. Это время все дальше от нас, все меньше свидетелей той эпохи. У кого спросить, какие силы помогали им не просто выжить, но победить в той войне, о чем они думали, о чем мечтали? На эти вопросы еще могут ответить те, кого война застала за школьной и студенческой скамьей, те, кто в сороковые должен был переживать самую прекрасную пору – пору юности. Еще можно услышать голоса людей, для которых война не страница истории, а эпоха их собственной жизни

Встреча с бывшим офицером, ветераном Великой Отечественной войны Степаном Павловичем Лобановым оставила теплые воспоминания. Приятный пожилой человек, сохранивший еще статность и выдержку, о войне вспоминает с болью в голосе и с невыразимой тоской в глазах.

- Все бы ничего, да вот сердечко беспокоит, – сокрушается Степан Павлович.

Детство провел в деревне, поэтому крестьянский труд знает не по книжкам: носил снопы, косил, был коногоном.

Благодатный июнь 1941 года с душистым деревенским разнотравьем. Мечталось о хорошем, о будущем И вдруг, как внезапный удар с ноющей болью, - война, заглушившая все, кроме желания защитить родную землю.

Восемнадцатилетним юношей после окончания Новосибирского пехотного училища оказался на передовой сибиряк Степан Лобанов. Вместе со своим другом - ленинградцем Алексеем Ивановичем Хрениным, с которым подружился в училище. Несколько месяцев учебы и – сразу в эшелоны под Сталинград. Далеко не доехали до линии фронта. Пробирались к ней тайно, ночами, а днем прятались в колосьях пшеницы. Ею и питались. А как только добрались до передовой – сразу в цепь. Жара, кровь, раненые, убитые – вспоминается как кошмар. Цепь за цепью – убитых заменяли другие бойцы. Если бы не рядом Алешка Хренин – кто знает, остался бы жив?. В самом кровавом месиве – рядом плечо товарища, слова поддержки. Обоим повезло – только ранило, в госпитале подлечили – и опять на передовую, под Воронеж.

Курск, Орловско-Курская дуга, Киев, Житомир, Каменец-Подольский – и так всю войну вместе с другом пешком до Праги. В каких только переделках не приходилось бывать, и в разведку ходили, и «языка» брали. Смерть поджидала на каждом шагу – из различных ситуаций «сухими выходили из воды».

- После Каменец-Подольска это было, - вспоминает ветеран. – Шли, как всегда, ночью. Командиром батальона был Герой Советского Союза новосибирец майор Максименко. И вот в одной деревеньке решили остановиться на ночлег. Зашли поспать в крайний большой деревянный дом. Уставшие были до изнеможения – сразу попадали в сенях. Поставили часового. А утром мне сильно захотелось есть, я и пошел в дом поискать чего съестного. Лешка за мной увязался – везде со мной, как тень.

Зашел я в кухню – смотрю: на столе куски хлеба, картошка в мундире. Бросился, стал набирать, думаю: «Вот сейчас на всех ребят хватит!» Только слышу шум сзади, оборачиваюсь – немец на полу валяется. А он, зараза, сзади прикладом мне хотел, а его Лешка опередил! Вот так мне жизнь и спас. Ну, а немец – их, спящих, в соседней комнате с десяток оказалось. Мы их застали врасплох

- А еще мой боевой друг под Киевом мне жизнь подарил.

Наша часть впереди оказалась, дано задание обождать остальных в одном небольшом селе. Ждали день, ждали два, а на третий

Где мы раздобыли мясо, не помню, но наделали пельменей. Это же такое богатство на войне – пельмени!. Сидим в кухне, значит, балакаем, варить поставили. Ждем, не дождемся, аж слюнки текут.

Вдруг заходит посыльный, чтоб, значит, срочно отступали – немцы на пятки наступают, вот-вот зайдут в село.

Мать моя родная, дык куда ж бежать-то! И пельмени еще не сварились! Сырые давай вытаскивать. А тут и немцы вбегают в дом! Алексей схватил, что первое попало под руку, стул – и выбил окно, а стул обратно бросил. Немцы там, в комнате, затаились, думали, что русские гранату бросили. Мы – бежать. Скоро по нас стрелять стали из окна. А я не выдержал, схватил камень - и в них! Вот дурак-то был, молодой, не сдержанный. Убили б точно, если б не Лешка. Он со всех ног сбил меня наземь, до угла дома, а там - убежали, догнали своих. Всю жизнь благодарен ему, за дружбу верную, за товарищескую опеку.

А «языка» как брали!. – Степан Павлович задумался, с минуту помолчал. – Пошли в разведку, все под Киевом, вдвоем с Алексеем. Ох, как нужен был «язык», без него никак: огневые точки немцев надо было узнать, тогда б наши потери были меньше. Смотрим: ихняя разведка, человека три. Лешка стрелок был отменный, мы и договорились, что он двоих уложит очередью, а я на третьего наброшусь. Уложить-то он уложил, только третьего ранил. Да и побороться с ним пришлось – здоровый, собака, попался. Этого раненого на себе тащили! Невелика птица оказался, но нам здорово помог: к концу дня мы вышибли немца далеко назад! Нас потом и наградили даже – медалью «За отвагу».

Погиб мой верный друг, погиб, защищая меня. Не увернулся от вражеской пули – в самом конце войны – под Прагой. Если бы не он, лежать бы мне в сырой земле. Всю жизнь чувство вины не покидает мое сердце, - глаза Степана Павловича заблестели. – Прости меня, мой товарищ, мой хранитель, вечная память тебе!.

После Победы вернулся мариинец на родину. На его гимнастерке, показывая ратный путь солдата, были медали «За боевые заслуги», «За отвагу», «За оборону Сталинграда»

Немного вас осталось, ветераны Великой Отечественной. Мы склоняем головы перед вашим мужеством, перед Подвигом, который вы совершили во имя Победы.

Корнеева Виктория